Гуманитарные Ведомости. Выпуск 3.2012

Гуманитарные в ед о мо с ти Т ГП У им . Л . Н . Т о л с то го № 3, но я б рь 2012 г . 27 вины никогда с ним не совпадающ ая ), напоминает дерзновенную мысль Якова Б еме о божественном первоисточнике того , что в падшем мире является злом . Иррациональная и неисповедимая глубина человеческого духа , которая есть источник всего злого и бунтарского в человеке , есть , в то же время и место встречи человека с Б огом , источником его приобщ ения к силам добра и любви . Эта глубина духа — само сущ ество человеческой личности — в последней своей основе есть то таинственное начало , которое Достоевский в одном из набросков к « Б ратьям Карамазовым » называет « чудом свободы ». Через это начало ведет единственный путь человека к Б огу — другого пути , более рационального и безопасного , менее проблематического здесь быть не может . Это есть поистине « узкий путь », со всех сторон окруженный безднами греха , безумия и зла . По - видимому , Достоевский держался даже мнения , что духовное просветление , обретение даров благодати без опыта греха и зла вообщ е невозможно . И здесь он весьма близок Л . Н . Толстому , усматривающ ему « благодатность » греха в реальной возможности глубинного самопознания и вытекающ его из него импульса к самосовершенствованию на опыте собственных прегрешений . Эту идею Толстой выразил в следующ ей мысли : « Соблазнам должно прийти в мир », - сказал Х ристос . – Я думаю , что смысл этого изречения тот , что познания истины недостаточно для того , чтобы отвратить людей от зла и привлечь к добру . Для того , чтобы большинство людей узнало истину , им необходимо , благодаря грехам , соблазнам и суевериям быть доведенными до последней степени заблуждения и вытекающ его из заблуждения страдания » [ Толстой , 1993, 76- 77]. В конечном счете , этика « абсолютного добра » Достоевского сводится к тому фундаментальному принципу , что достоинство человека , его право на благополучие , его право на уважение должны быть основаны не на каком - либо моральном или интеллектуальном совершенстве человека , не на том , что он « разумен », « добр » или обладает « прекрасной душой », а просто на г л уб ине онтол ог ич еской ц енности всякой ч ел овеч еской л ич ности . Эта глубина лежит « по ту сторону » добра и зла , разума и неразумия , благородства и низменности , красоты и безобразия , права и бесправия . Она глубже и первозданнее , чем все эти определения . Достоевский хочет сказать , что человек богоподобен не разумом и добротой , а тем , что загадочные последние корни его сущ ества , наподобие самого Б ога , обладают сверхрациональной творческой силой , бесконечностью и бездонностью . Все , даже самые идеальные , мерила добра , правды и разума меркнут перед величием самой онтологической реальности человеческого сущ ества . Этим определена глубокая , абсолютная человечность нравственного миросозерцания Достоевского . « Можно сказать , - пишет С . Л . Франк , - что Достоевскому , в сущ ности , впервые удался настоящ ий подлинный гуманизм — просто потому , что это есть христианский гуманизм , который во всяком , даже падшем и низменном человеке видит человека как образ Б ожий . Во всех