Гуманитарные Ведомости. Выпуск 3.2012

Гуманитарные в ед о мо с ти Т ГП У им . Л . Н . Т о л с то го № 3, но я б рь 2012 г . 74 преодоления зла . Все остальные аспекты , например истоки толстовского нигилизма выводятся им из этой же проблемы . Фундаментальным источником неправоты Л . Н . Толстого по мнению И . А . Ильина является неверное понимание значения морали в жизни человека . « Все учение его есть не что иное , как морал ь ; и в этом заложено и этим определено уже все дальнейшее » [3], - пишет Иван Алексеевич . Мораль затмевает у Л . Н . Толстого все и действительную религиозную жизнь , и эстетическое наслаждение , и научное творчество . Истоки такого морализма Л . Н . Толстого видятся философом в его религиозной бездарностью . Не в силах справится со страхом смерти религиозными способами , толстовское учение предлагает вариант морального спасения . Мораль Толстова питается из двух источников : во - первых , живого ч увства ж ал остл ивог о сострадания , именуемое у него « любовью » и « совестью », и , во - вторых , доктринерского рассудка , именуемого у него « разумом ». Уже исходя из стилистики понятно , какого отношение Ильина И . А . к этим « источникам ». Удивляет ильина И . А . и раздвоенность толстовского учения о мире . С одной стороны сущ ествует природа , созданная Б огом , регулируемая « Зако - ном любви », но тогда почему в мире столько насилия , а в самом учении Толстого – аскетизма . « У Л . Н . Толстого имеются два прямо противопо - ложных воззрения на « природу » и на « человеческое общ ество » — на эти две великие части « внешнего мира », опять - таки , откуда возникла такая пропасть между ними ? Православное учение о грехопадении человека дает объ яснение Ильина устраивающ ее , а объ яснение Л . Н . кажется ему искусственным . Толстому приходится игнорировать фундаментальное значение зла в мире . Источником зла он видит лишь собственные страсти и грехи . Но разве чужая греховность не может повредить ? И бороться со злом нужно только в себе ? Видение источником зла самого себя есть , по мнению И . А . Ильина приводит к тому , что « Запуганный своими греховными вожделениями и необходимостью подвести их под суд единого прямого критерия , моралист начинает испытывать « зло » своей души как подлинное , главное и единственное зло и свою внутреннюю моральную борьбу как центральное событие мира » [3]. По мнению Ивана Алексеевича , у Толстого есть чему поучится во внутреннем самопринуждении . Но полный запрет на принуждение внешнее делает его теорию утопичной и сентиментальной . Наконец , в куда более жесткой форме , чем Н . А . Б ердяев характеризует духовность Л . Н . Толстого . Если для последнего в Л . Н . Толстом просто преобладает душевно - телесное начало , то Ильин называет всю его концепцию бездуховной и противодуховной . Она описывает и утверждает в качестве идеального состояния чувство в известном смысле б ездуховное и противодуховное » [3] , - отмечает философ . Подводя итог нашей статье , нужно заметить , что в критике учения Л . Н . Толстого два столь непохожих мыслителя приходят к близким выводам об