Гуманитарные Ведомости Выпуск 4(12). 2014

Гуманитарные ведомости ТГПУ им . Л . Н . Толстого № 4 (12), декабрь 2014 г . 30 всеобщим правовым законом все , что препятствует осуществлению свободы , является неправомерным действием . Кант подчеркивал , что даваемое им определение имеет философское , а не эмпирическое значение . Если в основе философского определения права Кантом лежит принцип свободы , то в юридической науке наиболее распространенной является традиция брать в качестве основного идентификационного признака права механизм его реализации – принуждение . Право выделяется среди других форм и способов социального нормирования тем , что опирается на силу и авторитет государства . От произвола право отличается тем , что осуществляемое им принуждение является легитимным , а от других социальных норм ( моральных , религиозных , эстетических ) – безусловной и всеобщей обязательностью своих требований . « Ходячее определение права , – отмечал Рудольф Иеринг , – гласит : право есть совокупность действующих в государстве принудительных норм . И это определение , по моему убеждению , вполне правильно » [4, с . 238]. « Оно , – продолжает он , – заключает в себе два момента : норму и осуществление ее посредством принуждения . Только те из установленных обществом норм заслуживают название правовых норм , которые влекут за собой принуждение » [4, с . 238]. В результате , в общественном сознании закрепилась мысль о том , что существует определенное « разделение труда » между юристами и философами . Первые ограничивают толкование права узкими границами юридической догматики , поскольку они знают « реальное право », вторые , рассуждая о сущности права , остаются на уровне моралистической публицистики , поскольку они « реального права » якобы не знают . В частности , крупнейший русский правовед - позитивист Г . Ф . Шершеневич утверждал , что юристы изучают право в его фактическом состоянии , а философы создают идеальное право , не зная , что именно представляет собой право в действительной жизни [5, с . 15-16]. Одна из основных заслуг правоведов « русского зарубежья » и состоит в том , что они убедительно показали : претензий позитивистской юридической науки и априористской философии на знание права – не более как иллюзия , пустая абстракция , не ухватывающая истинную суть реального права . Поэтому И . А . Ильин , решительно призвал к полному обновлению всей юридической науки . « Общую теорию права , – писал он , – придется пересмотреть всю » [6, с . 226]. По его убеждению , юридическая наука должна строиться не просто как наука о « праве », но как наука о « праве в нормальном правосознании » [6, с . 226]. Специфика отечественной концепции права и правосознания получила определенное осмысление уже в трудах славянофилов [7, с . 217], которые обратили внимание на тот факт , что западноевропейское правопонимание существенно отличается от российского правопонимания . Славянофилы пришли к выводу о том , что идея права , взятая в ее высшем значении , несовместима с обществом , основанным « единственно на личной пользе , огражденной договором ». « Личная польза », по А . С . Хомякову , « как бы себя не