Гуманитарные Ведомости Выпуск 1(13). 2015

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 1 (13), март 2015 г. 36 с печальной участью нигилиста Базарова или казнью Мерсо), как бы означивая грядущий расцвет одиночества Ŕ в социально адаптированном варианте. Так аномия начинает изживать свой трагизм, превращаясь в норму и трансформируя одиночество в свободный индивидуализм. Четвертая фаза социальной эволюции аномии (ее закат) Ŕ массовое распространение пренебрежения к закону и традиции, базисным социальным нормам, ее универсализм. Опять же, как и во всех предыдущих случаях данный процесс наблюдается в период радикальных экономических, общественных и ценностных сдвигов, однако, по причине его внедрения в социальную сферу практически в качестве «нормы», ее выразитель перестает ощущать себя одиночкой, во всяком случае, одиночество им не замечается и переносится относительно легко). Если искать смысловые параллели, то облик одиночки здесь близок метафоре «шизофреника» (имеется в виду работа Ж. Делеза и Ф. Гваттари «Анти-Эдип: Капитализм и шизофрения»), чувствующего освобожденность от ответственности, сковывающей личный произвол, моральной регламентации, поступающего по принципу: «А я так вижу, я так хочу!», а потому от него оправданно ожидать нестандартных выборов и решений. Таковы герои классических американских боевиков с участием С. Сигала, Б. Уиллиса или С. Сталлоне Ŕ все неприкаянные бессемейные одиночки с изуродованным суровым прошлым жизнью (вариант «одиночества Ŕ гордости»). Более близкий нам пример: «беспредел» и хаос в сфере экономики, культурно-этических ориентаций в России периода «лихих 90-ых», как бы возрождающий феномен «санинства», когда почти каждый (во всяком случае, бандит, рэкетир, «новый русский») ощущал себя в роли законодателя самому себе. Тем более сложно предположить, что тот же «новый русский» страдает от одиночества и приближается к грани суицида, к чему куда ближе оказывается сторонник уходящих традиций, хотя, в целом и первый, и второй пребывают в одних и тех же условиях. В силу чего? Не только потому, что взамен уходящей новоявленные бизнесмены быстро построили новую и простую систему жизненных предпочтений (нажива любой ценой), но и потому, что аномия превращается в привычное, распространенное явление, норму, которая отнюдь не вытесняет человека из социума, но представляется поводом для создания новых (как правило, криминальных) микро- и макрообразований. Дальнейшая форма присутствия аномии в обществе характеризуется «откатом», т.е. фаза деконструкции общественных норм и ценностей постепенно вытесняется стремлением к жесткому порядку («Сталина на вас бы сейчас» Ŕ расхожая фраза недавнего времени) и все занимает свои места: аномия вновь превращается из нормы в аномалию. Таким образом, можно заключить, что и аномия, аналогично стадиальности распространения одиночества и его вариативности относительно социальной рецепции (одиночество Ŕ «покинутость», одиночество Ŕ «самоизоляция», одиночество Ŕ «уединение», одиночество Ŕ «гордость»), способна к трансформации. Будучи явлением деструктурирующим общество, т. е. «вирусом» хаотизации, при столкновении с областью порядка и структуры, аномия ассимилируется порядком, становясь в отношении к себе