Гуманитарные Ведомости Выпуск 3(15). 2015

Философские науки 15 ственной нравственной вины от сознания ее наказуемости, отчетливо показы- вает, что здесь идет речь не о чувстве мщения, о чем-то совершенно другом. Никакие другие недостатки – например, отсутствие интеллекта, талантов и способностей или бурного темперамента – не требуют какого-либо наказа- ния или искупления. Связанная с этими недостатками дисгармония носит со- вершенно иной характер, поэтому она не имеет ни малейшего отношения к какому-либо наказанию или покаянию. Точно так же перед лицом нравст- венных заслуг мы понимаем, что они требуют вознаграждения. Хотя высокий интеллект или большой художественный талант заслуживают признания и условий для своего раскрытия, тем не менее, они не претендуют на награду в строгом смысле слова. Речь идет об отчетливом осознании несправедливо- сти, когда страдает нравственно благородный человек или не вознаграждают- ся нравственные достоинства личности. Кант считал эту связь между нравст- венной заслугой и вознаграждением столь существенной, что делал вывод о существовании вечной жизни на основании того, что достойного вознагра- ждения на земле не бывает [2, c. 214–221]. Нравственным ценностям присущ особый порядок, который состоит в том, что ценности в отношении друг к другу образуют некую иерархию, в силу которой одна ценность оказывается более высокой или более низкой, чем другая. Уже первый, поверхностный взгляд позволяет зафиксировать определен- ные ценностные предпочтения, имеющие весьма объективный характер. То, что честность ценнее выгоды, а исполнение долга ценнее удовольствия, ясно обладателю и не очень развитого морального чувства. Несмотря на все несовершенство нашего сознания иерархии ценностей, интуитивное чувство их предпочтительности в той или иной мере присуще каждому человеку. «Бывает поразительная неколебимость и убежденность в понимании ценно- стной высоты, – замечает Н. Гартман, – что, пожалуй, дает право на сущест- вование старой идеи о “порядке сердца” или даже “логике сердца” (Паскаль, Шелер). Этот “порядок сердца” достаточно известен по феномену совести и подтверждается безошибочностью всякого вменения, всякого чувства от- ветственности, всякого сознания вины» [1, c. 380]. Сложнее усмотреть предпочтения в примерно равных по нравственной высоте ценностях. Так, кажется не столь уж очевидным, что «любовь к ближ- нему по ценностному характеру выше, чем справедливость; любовь к дальне- му выше, чем любовь к ближнему; личная же любовь выше этих обеих. Точно так же храбрость стоит выше самообладания; вера и верность выше храбро- сти; дарящая добродетель и личностность в свою очередь выше храбрости» [1, c. 493]. Пытаясь выявить объективный характер соотношения нравственных ценностей, Н. Гартман, основываясь на тончайших жизненных наблюдениях и моральной интуиции, предлагает выделить «шесть типов законов» ценност-