Гуманитарные Ведомости Выпуск 2 (18) 2016

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 2 (18), июнь 2016 г. 81 15. В данном случае мы рассматриваем memoria как действия по акцентированию, запоминанию и сохранению тех или иных событий прошлого в памяти школьников. 16. Советские книги для чтения, идущие по программе вслед за азбуками и букварями, поднимали вопросы о подвигах пионеров, о помощи детей войскам и партизанам, о выполнении «честного слова» солдата и т.д. Только в 1960-е гг. в книгах для чтения появился отрывок из поэмы А. Барто «Звенигород» о детдоме для сирот войны; однако эта тема не акцентировалась. Понятие «жертва» трактовалось применительно лишь к полю боя или к труду на благо всей страны (народа, Родины, государства). Детей, женщин, евреев не позиционировали как жертв вне сражений. В постсоветское время подходы уже несколько дифференцированы. Составители немалого числа учебников в 1990-е – 2000-е гг. демонстрируют более сложное отношение к теме «дети и Победа». Мы видим широкий спектр отобранных материалов: от продолжения темы «дети и партизаны» до показа временной безотцовщины, рассказов о «мелочах» детского быта в блокаду или знакового игнорирования темы военного детства, недопущения разговора о войне ради неповторения прошлого в будущем. См.: [53, c. 9-10, 46-47, 59-61, 97-104, 166, 170; 49, c. 81- 85, 92, 147-154, 162-166, 233-234; 20, c. 98-105, 185-202, 242, 248-253, 255; 13; 7, c. 200-209; 27]. 17. Подобная героика сражений в справедливых войнах характерна для ряда учебников Турецкой республики, призывающих свой народ к жертвенному героизму примерно таким же образом, как это делается в российских учебниках. См.: Human Rights Issues in Textbooks: The Turkish Case. Ed. by Deniz Tarba Ceylan, Gurol Irzik. Istanbul: The History Foundation of Turkey, 2004; How are we educated? International Symposium on Human Rights Education and Textbook Research. Ed. by Irzik, Gürol; Tarba Ceylan, Deniz. Istanbul: Tarih Vakfi Yurt Yayinlari, 2015; etc. 18. Знаменитые на всю страну строчки Э. Асадова: «А ненависть может гореть порой / Даже сильней любви!...» специально поднимали «градус ненависти» в сознании советского человека (хотя у самого Асадова они соседствовали с другими: «Ненависть, как ни сильна порой, / Не самая сильная вещь на свете!»). Интересно, что уже Платон в «Государстве» утверждал: дети не должны слушать «сказки мифов» о воющих богах, потому что не могут осмыслить, кто прав, кто виноват. Они просто примут жестокость. И все. Без выводов высокого порядка (Resp. II, 377b–381e). Старший современник Платона историк Фукидид определил в своем труде «История Пелопоннесской войны» основу для такого тезиса Платона, назвав войну (πόλεμος, м.р.) «грубым, насильственным наставником», «учителем насилия» (βίαιος διδάσκαλος, III, 82). Платону оставалось только добавить, что и память о войне может быть наставницей в том же самом. Литература 1. [Аноним]. Азбука. Аз. Буки. Веди [Текст]. М. : Лирус, 1994. 60 c.