Гуманитарные Ведомости Выпуск 4 (20) 2016.

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л.Н. Толстого № 4 (20), декабрь 2016 г. 36 интеллектуальных элит и массового «чиновничества» и «интеллигенции», носителей разных аксиологических установок. И здесь стоит обратиться к идеям Г. Г. Шпета. Его заслуга и состоит в том, что он первым осознанно применил институциональный метод исследования философии (скорее всего, под влиянием марксизма), когда ввёл такие культурно-исторические параметры, как «национальный язык», «церковь», «образование», «наука», «университеты», «журналы», «политическая власть и государство», «элита» (типы интеллигенции) и т.д. К сожалению, он при этом ушёл от уяснения гетерогенности – культурно- исторической, социокультурной, временн о й и пространственной [Комм. 21] – конкретно-исторических и социальных предпосылок генезиса и становления русской, национальной философии, объявив весь период отечественной культуры до XVIII века «невегласием», этакой культурной пустышкой [Комм. 22]. Хотя применительно к истории западной философии он оказался более объективным и критичным. Мы считаем, в России «догоняющая модернизация» в сфере духовного производства культуры определялась не только переносом «гумбольдтовской модели» университета, но и её сосуществованием в содружестве и в едином культурно пространстве с православными академиями, этой уникальной формой «церковных университетов». В «научных» и «церковных» университетах России реализуется межкультурный и внутрикультурный диалог критики и литературы, философии и богословия, богословия и науки, «вольной философии» и литературной публицистики с «чистой», «университетской философией» (пусть и подражательной, и «школярской», обучающей и обучающейся) и «религиозно-академической философией», что определяло все дальнейшие споры о «России и Западе», о «соотношении веры и знания», о «философии и науке», порождало в этом гетерогенном культурном хронотопе русскую философию модерна как изначально «неклассическую» . В силу этого в условиях догоняющей модернизации России возникают такие неклассические (ненормативные) философские проекты , как литературно-философское творчество славянофилов и западников, философская проза Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого, «теософия» В. С. Соловьёва и русский космизм, русский литературно-философский символизм (Вяч. И. Иванов и Андрей Белый) и религиозно-философская герменевтика В. В. Розанова. Был ли А. С. Хомяков и его сообщество носителями «свободной профессии», как их западные коллеги, учёные, философы и литераторы? Чем отличались русские «свободные профессии»? И так ли уж были свободны и в России «свободные профессионалы»? Мы уже писали о различении «интеллектуалов» и «интеллигентов» [Комм. 23]. В появлении интеллигенции, массовых профессий в сфере умственного труда нет ничего плохого. Например, Кант или Гегель и были интеллектуалами (кстати, весьма консервативными в нравственных и политических ориентирах людьми); но в это же время живут и здравствуют тысячи немецких интеллигентов , уже в то время массово занятых в германских университетах и газетах, школах и журналах, театрах и