Гуманитарные Ведомости Выпуск 2 (22) 2017.

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 2 (22), июнь 2017 г. 34 Данная слабость юмовского набора обстоятельств справедливости в отличие от других его слабостей была осознана Ролзом. Он хорошо понимал, что к конфликтам, требующим разрешения на основе апелляции к идее справедливости, приводит не только эгоизм. Поэтому в качестве субъективного обстоятельства справедливости он предлагал рассматривать наличие у людей «жизненных планов» и «концепций блага», которые «приводят к появлению конфликтующих притязаний на естественные и социальные доступные ресурсы». Сталкивающиеся при этом интересы – это интересы людей, которые придерживаются разных пониманий достойной жизни, в том числе эгоистических, альтруистических, перфекционистских и т.д. [1, с. 120] Как полагает Эндрю Лестер, основная заслуга Ролза в этом отношении состоит не в том, что он понял, что мотивы, не относящиеся к прагматическим, играют важную роль в формировании конфликтов и ограничении благожелательного отношения к другим людям. Юм, живший в Европе, которая недавно прошла период религиозных войн, понимал это не хуже Ролза. Однако, Юма отличало неверие в то, что идея справедливости может играть существенную роль в преодолении конфликтов, порожденных различием убеждений, относящихся к смыслу человеческой жизни. Поэтому и в числе обстоятельств справедливости у Юма оказывается ограниченный эгоизм в вопросах распределения материальных и социально-статусных благ, а не возможность религиозно- нравственных споров. Для Ролза, напротив, одна из основных и вполне реализуемых задач справедливого обустройства общества состоит именно в обеспечении совместной жизни людей, разделенных концепциями блага. Поэтому и обстоятельством справедливости является для него наличие разногласий по поводу смысла человеческой жизни [8]. Приблизительное равенство сил и вытекающая из него приблизительно равная уязвимость людей друг для друга являются таким обстоятельством, которое оспаривается чаще и интенсивнее всех остальных. Оно имеет подозрительно антиэгалитарные последствия. Ролз характеризует его следующим образом: никто «не может доминировать над остальными. Они подвержены угрозе нападения, а также опасности того, что их планы будут блокированы объединенными силами остальных» [1, c. 120]. Из осознания этой опасности следует потребность договариваться о правилах. Однако, всем известен тот факт, что специфика функционирования социальных институтов такова, что люди, вовлеченные в их деятельность, теряют первичную, непосредственную уязвимость друг для друга. Они оказываются уязвимы в меру своего социального статуса, что в некоторых случаях фактически тождественно неуязвимости. Рядовой гражданин предельно уязвим в отношении действий правителя государства, а правитель уязвим минимально, и это соотношение усугубляется, если государство тираническое или гражданин принадлежит к дискриминируемому и подавляемому меньшинству. Кроме того, некоторые люди по прискорбному стечению обстоятельств теряют возможности сопротивляться или нападать: они дряхлеют от старости или становятся инвалидами. А есть еще и дети, которые лишены такой возможности до определенного момента своего жизненного цикла. Значит ли