Гуманитарные Ведомости Выпуск 2 (22) 2017.

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 2 (22), июнь 2017 г. 35 это, что к их отношениям с другими людьми неприменимы правила справедливости? Нельзя не заметить, что такой вывод противоречит общераспространенной нормативной интуиции, предполагающей, что именно в отношении беспомощных людей несправедливость приобретает свои самые отвратительные черты и поэтому вызывает наиболее интенсивное негодование. Для психологов, которые затрагивают в своих исследованиях проблему границ справедливости, любые рассуждения о них (а на уровне живого морального опыта – их практическое установление) это не более, чем технический прием, позволяющий примирить универсалистское чувство справедливости с разного рода дискриминацией, прием, обеспечивающий терпимое отношение к ослаблению требовательности морали [9]. Я не думаю, что эту нормативно-теоретическую проблематику стоит воспринимать именно так. Проблема границ справедливости – это реальная нормативная проблема. Невозможно использовать принципы справедливости (то есть правила честного и беспристрастного распределения тягот и благ, предполагающие возможность требовать честную долю, в том числе, опираясь на понуждающие общественные институты) во всех случаях, где положение одного человека зависит от действий другого. И значит, мы вынуждены ограничивать круг действия этих принципов. За его пределами нас продолжает связывать мораль, но уже не справедливость. Однако, предположение о том, что принципы справедливости не защищают тех, кто не представляет для других потенциальной угрозы, расходится не просто с общераспространенными моральными представлениями, а именно с представлениями о справедливости. И, значит, требует коррекции. Ролз, указавший на возможность объединения людей в коалиции друг против друга, наметил ее общее направление. Развивая ролзово рассуждение, Вандершрааф ведет речь о всегда сохраняющейся возможности возникновения ситуаций, в которых связанная с социальной организацией асимметрия силы исчезнет: обладающий институциональной силой человек всегда может неожиданно оказаться уязвим для тех, кого до этого без труда подавлял [11, p. 332]. Эту особенность социальной жизни, по мнению Вндершраафа, и следует считать обстоятельством справедливости. Однако ни инвалиды с серьезно ограниченными возможностями, ни рабы с полностью подавленной волей к сопротивлению в таком случае все равно не входят в область справедливости. Поэтому вполне возможно, что к способности причинять ущерб и ограничивать другого человека нужно отнестись не в перспективе возможной потери социальных инструментов подавления другого, а в перспективе гипотетической смены ролей. Люди находятся в отношениях, порождающих обязанности справедливости, если обладают равной способностью, получив доступ к соответствующим техническим средствам или соответствующим властным полномочиям, использовать их для причинения ущерба или ограничения планов окружающих. Виссенбург предлагает следующую формулировку: «люди равны в своей способности обладать силой, а также сосредоточивать и ситуативно использовать ее» [12, p. 90].