Гуманитарные ведомости, выпуск 2 (26) 2018.

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 2 (26), июнь 2018 г. 12 можем смотреть на Европу не как на невозможную «Европу наций», катастрофический распад которой в ближайшее время уже угадывается, а как на атерриториальное или экстерриториальное пространство, в котором все резиденты европейских государств (граждане и неграждане) окажутся в положении исхода или убежища, а статус европейца будет означать бытие-в- исходе…» [2, с. 33]. Постполитическое устройство мира дополняет вскрытую Агамбеном схему «захвата» властью «голой жизни», контроля над телом и исключением собственно человеческого, предлагая вместо последнего длящееся чрезвычайное положение – перманентную угрозу физическому существованию в лице Другого. Жижек так определяет этот режим власти: ««постполитической» считается политика, которая утверждает, что она преодолела старую идеологическую борьбу и вместо этого сосредоточилась на экспертном управлении и администрировании, а под «биополитикой» понимается регулирование безопасности и благополучия человеческой жизни в качестве своей главной цели… То есть при деполитизированном, социально объективном, экспертном управлении и координации интересов, выступающем в качестве нулевого уровня политики, единственным средством внесения страсти в эту область, дабы активно мобилизовать людей, служит страх, основной элемент сегодняшней субъективности» [5, с. 36]. То есть лагерь, чтобы раздвинуть свои границы, должен инверсивным движением не изолировать угрозу, а проецировать ее во вне. Структурно «голая жизнь» дополняется угрожающим «неожиданным Другим» [комм. 1], который может принимать различный облик. Здесь пассивность жертвы, homo sacer, претерпевающего насилие, дополняется активной пассивностью или интерпассивностью в отношении с Другим. Это проявляется в стремлении к Другому и его необходимости, но также и опасности от его присутствия. Безопасность человека и масс временно может проявляться в стремлении к Другому (Другим) и его необходимости (мирные договоры и вообще «ритуалы договора» в мире модерна), но и подвергаться опасности в горизонте присутствия «неожиданного Другого» и нарушения как повседневных, так и государственных договоров. Дж. Агамбен достаточно ясно это показал. Лагерь как пространство исключения ограничен по определению. Проблема безопасности укоренена в онтологии, переживании человеком своего существования. Биополитическая трактовка безопасности затемняет этот смысл, сводя проблему безопасности только к физическому существованию. Вместе с тем, угроза Другого не исчерпывается угрозой физического ущерба. Человек в своем существовании больше чем тело. Современная ситуация с интерпассивностью субъекта и близким опасным Другим возникает из-за отречения от чрезмерности или исключения того избыточного, что исключается и изгоняется в homo sacer, того, что не признается биополитикой. Продолжая Левинаса можно назвать это духом, отсылающим нас к безопасности духовной.