Гуманитарные ведомости, выпуск 2 (26) 2018.

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 2 (26), июнь 2018 г. 77 Важным является то обстоятельство, что человек в рамках софистики обретает субъективное начало, пусть и не в полном смысле этого слова, как это будет в христианстве, но тем не менее признание человека в качестве меры всех вещей было определенным вызовом для античной эпохи. К этому вызову античное общество отнеслось терпимо. Особое место в данном контексте занимает вопрос религиозной толерантности в Древней Греции и Риме. Веротерпимость проявляла себя в рамках таких философских учений, как стоицизм, особенно на его поздних этапах, эпикурейство и других. По большому счету, эти философские течения подспудно имели своей целью именно устранение страха перед божественным началом или его (страха) минимизацию. Эпикур так и вовсе считал это одной из важнейших задач своей философской деятельности (наряду с борьбой со страхом смерти) и необходимым условием для обретения счастья как главной цели жизни человека. Признавая существование богов, Эпикур указывал на их безразличие к людям и принципиальную непознаваемость божественной природы. Это снимало вопросы о какой-либо религиозной интолерантности, поскольку нет никакого смысла спорить, а тем более преследовать кого-то из-за богов, ведь они ровным счетом не играют никакой роли в жизни человека и добиться истины по вопросам их природы и сущности нельзя. Такой подход был важным шагом в развитии толерантности. Он переносил акцент на проблемы и обретение счастья самим человеком в этом мире, служа очередным шагом в развитии поворота к человеку и его субъективности. Эпикуреизм постарался сосредоточить свое внимание на проблемах светского толка, параллельно увеличивая степень толерантности между людьми. Этому же способствовал и стоицизм в своем учении о бесстрастии и невозмутимости. Невозмутимость уже по своей природе предполагает определенную долю терпимости, поскольку нельзя быть бесстрастным и невозмутимым постоянно конфликтуя, выражая неудовольствие и нетерпимость. Сам мир (и бытие в нем) не признавался чем-то по-настоящему важным, а значит, он недостоин того, чтобы вести по его поводу жаркие споры. Как писал Сенека: «Что такое смерть? Либо конец, либо переселение. Я не боюсь перестать быть – ведь это все равно, что не быть совсем, я не боюсь переселиться – ведь нигде я не буду в такой тесноте» [6]. В таком отношении к жизни нет места нетерпимости и агрессивному отношению к другому. Терпимость по отношению к невзгодам, окружающим, судьбе и Богу, об отношении которого к добрым людям Сенека пишет: «Бог по отношению к добрым мужам имеет душу отцовскую; он любит их мужественной любовью, словно говоря: «Пусть работа, скорби и утраты помучат их как следует, чтобы они накопили настоящую силу» [7]. Выказывать нетерпимость в религии также не имеет смысла, поскольку сами стоики весьма противоречиво относились к сакральному, перенося свое невозмутимое отношение к бытию и на религию, что обуславливалось, на наш взгляд, верой в предопределенность и заданность, необходимость покориться судьбе и ходу природы. В данном контексте важно отметить, что сама Олимпийская религия была весьма толерантна как к своим адептам в случае их прегрешений, так и к