Гуманитарные ведомости, выпуск 3 (27) 2018.

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 3 (27), том 1, октябрь 2018 г. 142 Толстого началась новая эра для всего человечества». Это высказывание как нельзя лучше показывает, какое место Шкарван отводил Толстому. Однако восхищение Толстым имеет прежде всего личностный характер. Самым главным его достижением Шкарван считает глубоко христианский в своей основе принцип непротивления злу насилием. Философские же воззрения Толстого, особенно полемические статьи последних лет, Шкарван воспринимал довольно критически: «Христианско-социальные труды Толстого многих искренне верующих, церковно верующих (т.е. воцерковленных – Н. К.) людей совершенно не убеждают – более того, настраивают против него. Думаю, это потому, что они построены исключительно на почве разума. Толстой сразу уличает людей во лжи и убеждает их в истине, но этого недостаточно, недостаточно именно для людей, у которых все основано на сердце, а именно таковы в большинстве своем верующие. Последним, чтобы они погасили свой чадящий огонек, нужно предъявить более теплый и светлый свет любви, тепло которого они почувствуют и тогда непосредственно убедятся в высшем его качестве. Это тепло Божьей любви есть в Толстом, но менее всего оно выражено в произведениях, предназначенных для пропаганды» (13.08.1901). О своем отношении к Толстому Шкарван в дневнике от 17.01.1906 пишет: «Что касается меня, мне Толстой помог, прежде всего, тем, что помог мне найти себя самого, заблудшего и потерянного. Его философия, его взгляды на общество, государство, церковь, хотя и были интересны и в определенной степени важны, имели для меня второстепенное значение». Особенно глубоко воспринял Шкарван христианскую основу учения Толстого. Он многократно подчеркивает, что именно Толстой привел его к истинному Богу, к пониманию глубинного смысла христианства, заложенного в любви к ближнему – не демонстративной, а истинной и последовательной в своем всетерпении. В дневнике от 30.10.1925 он пишет: «Милосердие, всепрощение и великодушие (благородно говоря, d´âme) – это самые надежные пробные камни духовной ценности человека. Без этих качеств невозможно быть христианином, невозможно быть добрым человеком, знать и любить Бога. Любовь к Богу – наивысшее. На ней надо строить дом свой. Без любви к Богу нет ни истины, ни жизни, ни счастья. Напрасно люди пытаются обойти Бога и без Бога быть спасенными». В другом дневнике он пишет по-русски: «Путь жизни упирается в Бога. Это не философская формула, а опыт жизни, думаю, всех умных-честных людей. Нужно людям добраться до пути. Люди не на пути или, что еще хуже, – на ложном пути. И даже еще хуже – находясь на ложном пути, люди уверены, что они идут по верному пути. Так что мир далек от истины, он во лжи, и в этом главная, единственная беда его» (07.03.1926). В этом видит Шкарван и причину непонятости, а точнее, неуслышанности Толстого: «Мудрые мысли и идеи приживаются тяжело, ох как тяжело, но глупые и злые волшебным образом процветают – потому и христианство спустя почти 2000 лет существования остается, можно сказать, непознанным, а над Толстым, который тысячи раз взывал «во всеуслышание», смеются» (19.06.1921).