Гуманитарные ведомости, выпуск 3 (27) 2018.

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 3 (27), том 1, октябрь 2018 г. 43 состоит в том, что все они адекватно излагают одно и то же учение . Все они представляются ему равно адекватными «амплификациями символа веры» [5, с. 4]. Отсюда понятно, что при таком взгляде неизбежны долгие колебания в вопросе о том, какое из этих изложений – основное и наиболее полное, «содержит все учение» и поэтому наилучшим образом пригодно для анализа. Отметим еще раз: поначалу этот анализ не был у Толстого критическим, его направляло искреннее желание найти основу учения об истинной жизни, найти камень спасения в православной Церкви. Толстой, в конце концов, избрал для рассмотрения «Православное догматическое богословие» митр. Макария (Булгакова) как последнее по времени, самое полное и самое распространенное в России пособие [5, с. 4], и, кроме того, признано самым лучшим изложением русской православной Церковью [5, с. 6]. Второе столь же существенное обстоятельство заключается в том, что Толстой приступает к этому «исследованию догматического богословия» не с чистого листа, не вовсе беспредпосылочно: он исходит из некоторых своих «основных понятий … о боге и о его законе» [5, с. 3], из «своих понятий о вере» [5, с. 5], которые, стало быть, он унаследовал из философского периода своей жизни, которые он полагает тождественными понятиям, свойственным «всякому верующему в бога человеку» [5, с. 48], и с которыми преимущественно он соотносит теперь суждения христианских писателей о догматах. Одно из таких предварительных понятий: сотворивший людей Бог дал людям «только разум, чтобы понимать его» [5, с. 18], образцом же точности «понимания умом» являются законы, «которые относятся к числам» [5, с. 18]. Другое такое понятие есть понятие о духе как «противоположном естеству», «всякому веществу, всему видимому, слышимому, ощущаемому, познаваемому чувствами» [5, с. 30], вследствие чего объявляется интуитивно ясным, что дух, и потому также Бог, поскольку он есть Дух, не может иметь природы. Третье – понятие о простой сущности: «то, что просто, того не может быть два или много» [5, с. 30]. Четвертое – некоторое философское предварительное представление о «лице», которому, по Толстому, противоречат все общие атрибуты бога, излагаемые догматическим богословием [5, с. 47], так что неличное понятие о Боге оказывается логическим выводом из этого предварительного представления. Как известно, всякое понимание основано на некотором предпонимании. Однако в случае Толстого личное рациональное предпонимание вновь и вновь берется судить и отвергать содержание понимаемого , как бы при этом искренно ни старалось «понять это учение так, как понимали его те, которые говорили, что верили в него, и требовали, чтобы все так же верили» [5, с. 5]. Философствующий рациональный ум Толстого отказывается понять и принять известное содержание вероучения, причем тем более, чем подробнее излагается это вероучение: «нельзя верить в то, чего не понимаешь» [5, с. 49], нельзя верить «в слова, которые … прямо нарушают здравый смысл» [5, с. 49]. При подобном взгляде, совершенно закономерно содержанием приемлемого вероучения, в частности, содержанием учения Христа как религиозной истины,