Гуманитарные ведомости. Вып 3 (27) 2018. Т. 2.

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 3 (27), том 2, октябрь 2018 г. 78 Движение к необходимому единству разума и природы, инициированное британо-американским исследователем Грегори Бейтсоном [3], призвано было восполнить лакуны схоластизированной метафизики и вульгаризированного естествознания через деконструкцию «картины человеческого духа» [3, с. 9] в версиях ортодоксального материализма и ортодоксальной религии. Базовая интуиция Бейтсона возникает в контексте осознания существования в универсуме двух онтологических систем различия, которые естественным образом соподчинены и противопоставлены друг другу. В первой системе различия, наиболее фундаментальной в онтологическом плане, оказываются противопоставлены «мир плеромы» (абиотическая реальность), «где для объяснений достаточно сил и столкновений», и «мир креатуры» (биотическая реальность), «где ни в чём нельзя разобраться, не прибегая к понятиям разницы и различия» [3, с. 10]. Система «двух пакетов» Бейтсона, куда он складывал свои первоначально разрозненные представления о мире природы и мире культуры, постепенно превратилась в комплексное междисциплинарное направление «экологии разума», в рамках которого ставилась задача исправления, говоря словами автора, «эпистемологической ошибки», породившей ряд соответствующих эпистемологических аномалий в представлении первоначального единства и эстетической красоты природы. Речь идет, прежде всего, об изменении соразмерной человеку оптики восприятия мира, которая позволила бы ему увидеть специфическую разумность природы, ее эстетически-организованный характер, понять, что «прекрасное, несмотря ни на что существует» [3, с. 9]. Присутствующая, хотя и со значительными деформациями, в большинстве эпистемологий идея всеобщего единства разума и природы, дополняется Бейтсоном в его тезисе об эстетической составляющей подобного единства. Построенный на системе различий и различений «мир креатуры», тем не менее, оказывается иерархически связанной системой экологических паттернов, которые опять же предполагают выявление некой более глубокой связи на метасистемном уровне. «Мой основной тезис, пишет Бейтсон, можно теперь формулировать так: связующий паттерн – это метапаттерн. Это паттерн паттернов. Этот метапаттерн представляет собой широкое обобщение: то, что объединяет – это паттерны» [3, с. 14]. Поиск указанного метапаттерна и есть реализации интенций эстетической наполняемости научного знания, в его качественном развороте в направлении формирования экомировоззренческих принципов и стандартов. По-мнению Смирнова Д. Г. [13], концепция Бейтсона, органично вписывается в общий контекст ноосферной истории в качестве глобального экопроцесса, в котором «эстетическое единство, или эстетическое чувство…есть единство биосферы и человечества, которое как раз и укрепляется «утверждением» красоты» [13, с. 315]. Речь в действительности идет об эстетизации научных представлений [11] как о важнейшем тренде постнеклассической науки в целом. С одной стороны, эстетическое субстанциально представлено в самом «естественном порядке вещей», в предустановленной гармонии и красоте природы. С другой