Гуманитарные ведомости. Выпуск 1(29) 2019 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 1 (29), март 2019 г. 102 эгоистическими, массовая российская ментальность, сохранившая отсутствие личной инициативы, практического мышления и способности признавать другое / Других, не очень заметно приблизилась к той, которая благоприятна для развития рынка. То есть более значимым фактором оказываются не ценности, а пассивность, теоретизация, однородность. С другой стороны, не зря Н. Бердяев заявлял: «Но никогда русское царство не было буржуазным». [5] «Буржуазность» для ментальности значит ограниченность (интересов – «собственностью, земными благами» [20]; ценностей – успехом), и, конечно, это противоречит российскому архетипу. Причем, заимствуя буржуазность в ментальности, россияне не проходят саму стадию «Границы» (признания другого как другого ), – и так, например, принципы расчетливости, соревновательности и т.д., не осмысленные как не- свои, другие, не осваивают. Вот пример с образовательными реформами: принцип «эффективности», нацеленный на практический подход и активность учителей, входит, накладываясь на российский архетип – в параметрах постоянства – и делается Принципом, с большой буквы. Он разрабатывается в теории (во многих диссертациях); спускается в инструкциях; становится идеологией; по нему проведены курсы повышения квалификации, – и в итоге, учителя, проявляя «творческий подход», по Зиновьеву (просто спасающий пассивную позицию), научились составлять удовлетворяющие ему планы и отчеты. Так, был получен противоположный предполагаемому результат. Принцип « компетенций » в российской ментальности наложился на архетип беспредметности , а принцип «экспертизы» – на архетип абсолютного . Экспертиза не столько работает как инструмент прояснения ситуации в образовании и определения путей развития, сколько выступает как объективная истина, тип отношений с которой (подчиненность; приобщенность; либо идентичность и владение) определяет положение во властной иерархии образования. Так, система ментальности влияет на заимствования, и в итоге то, что на Западе сопрягалось с демократическими смыслами, в России переходит в идеократию – «власть идей, идеалов», догматически навязываемых народу, противостоящих реальности и человеку, пресекающая право людей на смысловое и ценностное самоопределение. Но для самой российской ментальности простое принятие инородной модели (ограниченности, практицизма) ведет к блокированию возможностей, содержащихся в архетипе пространства . А их усилению, напротив, способствуют гуманистические идеи российских образовательных реформ о развитии человека. Если понимать национальную ментальность в ее условности, можно интерпретировать представленные размышления как обращенные к человеку, в целом. (Как Зиновьев писал о гомо-со(ветику)се: «Он есть в каждом человеке» [15]).