Гуманитарные ведомости. Выпуск 2(30) 2019 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 2 (30), июнь 2019 г. 46 его связность с другими индивидами теоретически не эксплицированы. Как следствие, остается не ясным, каков предмет индивидуальной ответственности человека в проекции к изначальной связности человека с другими людьми. Мои озадаченности по поводу предлагаемой концепции обусловлены иным видением морали, проводимом мной уже несколько лет и не раз высказывавшимся в публикациях. Я полагаю, что мораль возникает именно при встрече Я и Я – одного самоопределяющегося субъекта и другого самоопределяющегося субъекта. Мораль в этом смысле выступает как проявление не субъектности только, а интер-субъектности. Сама возможность встречи самоопределяющихся субъектов указывает на то, что только способности самоопределения моральному деятелю недостаточно. Нужны способности взаимопонимания, взаимодействия, самоограничения. Индивид не рождается самоопределяющимся и индивидуально ответственным; он эти способности обретает. Это происходит благодаря социализации, воспитанию. В этих процессах роль внешних факторов (сил), персонализированных родителями, воспитателями, сверстниками, а также роль культурной среды, несомненно, велики. Индивид постепенно входит в пространство морали, постепенно осваивает содержание моральных ценностей и требований – через общественно значимые образцы. Поначалу как извне данные образцы, чаще всего данными родными и близкими людьми. Именно извне данные. В этом смысле моральный опыт становящегося субъекта морали – опыт гетерономный. Интересно понять, на какой стадии формирования у индивида способностей взаимопонимания, взаимодействия, самоограничения его можно начать рассматривать в качестве морального субъекта, на какой стадии происходит трансформация гетерономного субъекта в автономного субъекта? Полагаю, и освоение названных способностей, и превращение гетерономного субъекта в автономного происходит постепенно, стадиально. Один моральный субъект достигает в этом высот совершенства, а другой – остается на скромной стадии. Возможно, с теоретической точки зрения это будет поводом говорить о разном качестве моральности одного и другого субъекта, но мне трудно представить, чтобы один признавался в качестве морального субъекта, а другой нет. Включенность в мораль, субъективация индивида в качестве морального агента связаны, на мой взгляд, с его отношением с Другим, а именно с его ориентацией в своих действиях на моральные ценности и требования и с его усилием воплотить их в своих поступках, прямо обращенных к Другому или хотя бы даже только имеющих к Другому отношение. В самом общем выражении эти ценности – справедливость и милосердие; а в частном – непричинение вреда, равенство, честность, беспристрастность, солидарность, помощь, соучастие, забота. В той или иной форме эти ценности – часть культуры, с которой индивид идентифицирует себя и которая объединяет его с другими людьми. В своих отношениях друг с другом индивиды конкретизируют эти ценности и требования в соответствующих ситуации поведенческих установках. По тому, насколько хорошо это у них получается,