Гуманитарные ведомости. Выпуск 2(30) 2019 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 2 (30), июнь 2019 г. 83 принимаю на себя ответственность, включая все возможные последствия, это все равно не гарантирует добродетельности моего поступка. Например, я, зная о том, что лгать – плохо, могу поставить свою подпись под ложью, если считаю, что она – во благо. Более того, я могу хотеть задать общезначимый стандарт, то есть искренне хотеть, чтобы любой другой на моем месте поступил бы так же. Таким образом, ответственный способ существования не гарантирует его нравственной безупречности. А. П. Скрипник определяет моральное зло как «…такое употребление специфических личностных способностей (прежде всего, сознания и воли), которое направлено на разрушение человека и очеловеченного мира» [7, с. 11]. Дегуманизация человека в бессознательном состоянии или против его воли не представляется возможной. И то, что человек не может избежать ответственности за свои поступки, не лишает его способности всякий раз делать выбор в пользу добра или зла, работая при этом с моральными нормами. Для подтверждения тезиса о возможности поступающего не только не избегать зла, но и сознательно к нему стремиться, можно привести в пример смышленого негодяя, описанного Д. Юмом в «Исследовании о принципах морали» [9, с. 279]. Это тот случай, когда поступающий знает о норме, но сознательно нарушает ее ради личной выгоды. Фактически, это одна из иллюстраций проблемы безбилетника, который, помимо желания получить выгоду имеет также желание, чтобы все остальные, в отличие от него, соблюдали нарушаемые им нормы. Второе желание вызвано пониманием того, что накопление критической массы безбилетников погубит общество, сделает невозможным его существование. Таким образом, безбилетник не желает, чтобы его максима стала общезначимым стандартом. И поскольку мы не можем отказать безбилетнику или негодяю, особенно смышленому, в статусе человека, следовательно, необходимо признать, что поступок может осуществляться без стремления к добру. Выбор зла – тоже творческий акт, поскольку предполагает использование сознания и воли, и не исключает работы с нормой, результат которой выражен в ее обесценивании в сознании поступающего или в отказе от нее. Антиидеи, как и любые другие, имеют своих творцов. Вообще, если поступающий осознает, что выдает зло за добро, то он еще может быть признан избегающим зла (в частности, обосновывая поступок вынужденностью выбора меньшего зла, чтобы избежать большего), но уже не может утверждать, что стремится к добру. Если же он этого не осознает и искренне руководствуется самыми благими намерениями, то кто тогда осознает за него, что поступок – порочен? Кто вмешивается со своим мерилом, со своей нормой? Кто берет на себя такую ответственность в единстве с единственностью поступка? Откуда вообще берется различение поступков? Такое различение – важная составляющая интерпретации поступка, осуществленной А. А. Гусейновым. М. М. Бахтин в таком методологическом ходе не нуждается, поскольку в его философии поступка отрицается существование вообще каких-либо специально этических норм [3].