Гуманитарные ведомости. Выпуск 3(31) 2019 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 3 (31), октябрь 2019 г. 223 происходит отрицание традиционного этоса философии: «…мы видим, – пишут авторы, – чем не является философия: она не есть ни созерцание, ни рефлексия, ни коммуникация» [1, с. 10]. Очевидно, что сегодня философия как знание, форма культуры, как интеллектуальная традиция и духовная практика переживает кризисное состояние. Современный американский философ дал свою версию сложившегося положения вещей, назвав его «ужасом философии», изложив в трилогии с таким же названием «Ужас философии». Важной особенностью этой работы является столкновение философии и ужаса, в результате чего становится понятным и состояние философии, и того, что такое ужас в философии, связан ли он с удивлением, и каковы его нефилософские формы проявления в современной медийной культуре, прежде всего в жанре horror. Прежде всего, нужно сказать, что ужас становится некоей самостоятельной величиной; он одновременно отошел и от удивления, и, соответственно, от философии. Можно говорить о ситуации эмансипации ужаса, которая отражает определений генезис движения философии, в котором прослеживается такая тенденция: от философии ужаса к ужасу философии . Для обоснования своей идеи Ю. Такер в первой части своей трилогии, которая называется «В пыли этой планеты» исследует взаимосвязь философии и ужаса, используя мотив «немыслимого мира». Именно здесь и происходит переход от философии ужаса, которая занята тем, что с разных позиций исследует феномен horror (а), к ужасу философии, которая сталкивается с немыслимым в чистом виде. Важно то, что этот ужас философии как возможный предел мысли увязывается автором с жанром ужаса, что иллюстрирует автономизацию ужаса от удивления, с одной стороны, с другой, от философии и переход в нефилософский контекст современной массовой культуры (литература, кино, комиксы, музыка и т.д.). Именно в этом контексте ужас живет своей жизнью, постепенно проникая и в повседневность. История философии предстает как своего рода история растущей непостижимости мира, которая, в конечном счете, находит свое наполнение и восполнение в жанре ужасов как своеобразном исходе ужаса философии. Такер пишет: «Мир. Он все более и более непостижим. Ныне это мир планетарных катастроф, эпидемиологических вспышек, тектонических сдвигов, аномальной погоды, залитых нефтью морей и нависшей угрозы вымирания. Несмотря на повседневные заботы, нужды и желания, нам все труднее постичь мир, в котором мы живем и частью которого мы являемся. Признаться в этом означает признать, что существует абсолютный предел нашей способности адекватного понимания мира как такового. С некоторых пор такая мысль стала лейтмотивом жанра ужаса» [6, с. 9]. Итак, с точки зрения Ю. Такера жанр сверхъестественного ужаса становится «привилегированным местом» для мысли о немыслимом. О неведомом. Прежние эпохи описывали эту ситуацию на языке мистицизма или