Гуманитарные ведомости. Выпуск 3(31) 2019 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 3 (31), октябрь 2019 г. 65 Личные пристрастия, не подпадающие под одобрительный регламент, приходилось скрывать, в противном случае, возникал латентный конфликт, ассоциирующейся с выходом за пределы установившейся модели отношений, что рассматривалось как противопоставление себя большинству. Специфика постоянного совместного времяпрепровождения офицерского состава стимулировала приоритетность роли корпоративной позиции. Формой защиты ценностной модели отношений в офицерском сообществе от разрушающего влияния социальных и материальных перемен являлся постоянный контроль над частной жизнью его представителей. Брак, семейные отношения офицера рассматривались в качестве неотъемлемой части имиджа всей группы. Представление невесты офицерскому собранию считалось обязательным ритуалом. Только после коллективного одобрения избранницы получалось официальное разрешение на бракосочетание, выдаваемое командиром. Суд чести имел право потребовать у офицера оставить службу, если находил моральное несоответствие принятым приличиям в оценке репутации невесты (происхождение, занятия, манеры, скандальные упоминания в газетах) [9, с. 81-83]. В приватных разговорах между офицерами о личных взаимоотношениях не допускалось упоминание имени женской особы, подобное осуждалось как проявление бестактности. Оскорбление действием или словом офицера в своей среде или публичном месте, не получившее с его стороны надлежащего отпора, интерпретировалось, как проявление трусости и малодушия, что было несовместимо с дальнейшим пребыванием в полку. Подобное приравнивалось к унижению офицерского статуса и мундира как символа армейской принадлежности. Позор распространялся на всех офицеров данного соединения в силу сопричастности с недостойной ситуацией, случившейся в их окружении. В 1894 году в армии были узаконены дуэли как способ разрешения вопросов, касающихся личной чести, а с 1897 года действие указа допускало приглашение к барьеру и штатских личностей. Разрешение дуэлей должно было возродить боевой дух офицерского состава, возможность продемонстрировать неустрашимость перед смертью в отстаивании честного имени. Отказ от поединка (неважно по каким соображениям) обозначал мировоззренческое расхождение с корпоративной моралью и предполагал принудительную отставку без права ношения формы. При этом нравственный выбор личности в способе разрешения конфликта нивелировался жесткими правилами самосохранения профессиональной страты, не допускавшей вариаций индивидуального мнения относительно значимости человеческой жизни. «Репутация офицера… должна быть без пушинки. Людям, которые умеют держать себя с достоинством под выстрелом, многое, очень многое прощают» [11, с. 228]. Столь жесткое требование можно трактовать как вынужденную меру, направленную на удержание ценностной модели отношений военного сословия в условиях кризисного состояния общества. Социальные перемены, выразившиеся в утрате абсолютного характера сословных барьеров, инициировали ситуации, в которых различные