Гуманитарные ведомости. Выпуск 4(32). Т. 1. 2019 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 4 (32), том 1, декабрь 2019 г. 36 взаимозависимость составляющих его индивидов приобретает более сложные и продвинутые формы. Культ индивидуализма, возникший в эпоху Возрождения, историк представляет себе естественным явлением для общества, которое переживало стадию интенсивного развития. Растущая индивидуализация «была именно социальным процессом (…) и она не может быть воспринята ни как восстание индивидов против общества, ни как их эмансипация от социальных связей» [2, р. 80]. К тому же в современном обществе противоречия обусловлены конфликтами не между личностью и обществом, а между группами индивидов. В любом случае понять прошлое или настоящее невозможно, если использовать понятие абстрактной личности вне общества. В этой связи Э. Карр задается вопросом о том, в какой степени сам историк является личностью, и в какой мере он продукт своего общества и своей эпохи. «Историк – это отдельное человеческое существо, индивид (…). Вместе с тем, как и другие индивиды, он социальный феномен (…). Историк – часть истории. Его положение (…) определяет взгляд на прошлое (…). История пишется лишь, когда видение историком прошлого освещено его знанием современных проблем» [2, р. 82]. Э. Карр подчеркивает два важнейших положения: понять и оценить труд историка невозможно без предварительного уяснения его исследовательской позиции; позицию формирует социальный и исторический контекст. На примере немецкого историка Ф. Мейнеке Э. Карр убедительно доказывает, что историки, жившие в эпохи радикальных перемен, отразили в своих работах не одно общество и социальное устройство, а целую смену различных общественных устройств. Э. Карр не без основания говорит о том, что в трудах одного и того же историка, разделенных сколько-нибудь значительным промежутком времени, можно найти массу противоречий, свидетельствующих порой о радикальных изменениях взглядов их автора, что он признает и за собой. Поэтому исследование всегда отражает общество, в котором работает историк. Проходят времена, вместе с ними меняется и исследователь. «И, если мы перейдем от историка-индивида к тому, что называют крупными течениями исторической мысли, становится еще более очевидно, в какой огромной степени историк есть продукт своего общества» [2, р. 90]. В этой связи Э. Карр апеллирует к А. Тойнби, который после Первой мировой войны пытался заменить линеарное представление об истории циклической теорией – «типичной идеологией общества в упадке» [2, р. 91]. В подобных примерах Э. Карр видит признаки фундаментальной трансформации общества, начавшейся с 1914 года. «Нет более важного индикатора характера общества, чем тип истории, которую в нем пишут или перестают писать. Историк, чем больше осознает свое положение (…) (имеется в виду свое время и общество – прим. О.Б), тем более он способен постичь его и в большей степени готов оценить сущность различий между идеями своего общества и теми идеями, которые возникли в других периодах и странах, в сравнении с тем историком, который упорно объявляет себя независимым индивидом, а не социальным феноменом»