Гуманитарные ведомости. Выпуск 1(33). 2020 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 1 (33), июль 2020 г. 11 благе), Джона Стюарта Милля и Томаса Грина. В описании Причарда Платон начинает с того, что он перечисляет правильные (справедливые) действия, затем анализирует последствия этих действий, принимая во внимания не только общее положение человека в мире, но и различные желания людей, удовлетворение которых более или менее интенсивно, а затем пытается показать, что совершение правильных (справедливых) действий, хотя бы в долговременной перспективе, делает нас счастливыми. Причард вспоминает в этой связи своего учителя Джона Кука Уилсона, солидаризировавшегося с Платоном и резюмировавшего платоновский подход следующим образом: каждый имеет право требовать, чтобы ему показали, что совершение правильных действий способствует его собственному благу, а единственный правильный путь к этому – показать, что это действие соответствует общему благу, которое одновременно и его собственное [11, p. 26-27]. За этим рассуждением стоит вера в то, что люди могут действовать только вследствие стремления к собственному благу (удовлетворению или счастью). Парадоксальность позиции Платона состоит в том, что он страстно хочет, чтобы люди поступали правильно, и не видит другого способа добиться этого, кроме того, чтобы показать им, что такое поведение им выгодно или лучше для них самих. Джозеф Батлер утверждает, что, хотя моральная добродетель состоит в стремлении к правильному и благому, мы можем обосновать такое стремление только тем, что оно содействует нашему счастью или, хотя бы ему не противоречит [11, p. 27]. Анализируя это утверждение, Причард обнаруживает у Батлера скрытое противоречие: или мы заранее знаем, что такое правильное и благое, но тогда нам не нужно обоснование, или не знаем, но тогда нельзя говорить о том, в чем состоит правильность и благо до того, как мы развернем рассуждение о счастье. Соответственно, он полагает, что Батлер использует слово «правильное» в двух разных смыслах в первой и во второй части своего утверждения. Если снять эту двойственность, то Батлер говорит или о том, что то, что нам кажется правильным и благим, является таковым в действительности лишь в том случае, если оно соответствует нашему счастью, или о том то, что нечто, являющееся правильным и благим изначально, нуждается еще и в обосновании на неморальной основе – на основе счастья, а в противном случае, оно будет проигнорировано людьми. Последнюю формулировку Причард считает подлинным убеждением Батлера и отождествляет ее с позицией Платона, [11, p. 34-35]. В качестве наиболее близкого ему по времени выражения этого подхода Причард рассматривает моральную философию Грина. Ее отличие от предыдущих образцов он видит лишь в том, что для Грина тождество общего блага и блага деятеля, как и тождество исполнения деятелем моральной обязанности и содействия своему собственному благу являются не результатом последовательного рассуждения, а самоочевидной истиной, не требующей доказательства [11, p. 41-42]. По причинам, которые станут ясны ниже, этот подход вызывает у Причарда больше симпатий.