Гуманитарные ведомости. Выпуск 1(33). 2020 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 1 (33), июль 2020 г. 75 доктрины был противником совместных действий, общественно значимых акций или вообще не признавал наличия нравственных обязанностей человека по отношению к другим людям. Напротив, ненасилие для Толстого – конкретный способ преображения отношений неравенства и вражды между людьми в отношения солидарности. Символично, что неожиданный, на первый взгляд, голос в поддержку этого ключевого толстовского тезиса раздается из даже стана убежденных оппонентов мыслителя. Так С. Л. Франк в своей известной статье «Нравственное учение Л. Н. Толстого (К 80-летнему юбилею Толстого 28 августа 1908 г.)» прямо говорит следующее: «Практическую вредность и ошибочность фанатической религии социальной вражды мы испытали на горьком опыте; стоит только осознать ее принципиально, и мы поймем, как важно, дорого и необходимо нам правильно понятое толстовское учение о непротивлении злу злом. Нравственный, а, следовательно, и общественный прогресс совершается в форме постепенного накопления положительных чувств и вытеснения отрицательных, и некогда не может быть прочно укреплен на противоположном основании – таков смысл этого учения. Средства деятельности должны быть адекватны ее цели… И потому, кто стремится к идеалу любви, тот должен стремиться плодить любовь, а не ненависть» [17, с. 436]. На этом пути, уверен Толстой, важнее всего – выбор верного направления движения, а не достижение конечного результата. Отвечая на третий вопрос: каково быть убежденным непротивленцем в нравственно инертном обществе, по-прежнему живущем по закону насилия, Толстой рассуждает как последовательный реалист и трезвый прагматик, честно предупреждающий обо всех возможных социально-психологических последствиях подобного морального выбора. «Очень может быть, – с подкупающей откровенностью рассуждает философ, – что если человек будет поступать так, откажется от солдатства, от судов, от паспортов, от уплаты податей, от признания властей и будет обличать насильников и их сторонников, подвергнется гонениям. Весьма вероятно, что такого человека по нынешним временам будут мучить: отнимут у него имущество, сошлют, запрут в тюрьму, может быть и убьют» [14, с. 920]. Иными словами, социальные условия жизни такого человека существенно ухудшатся, причем настолько, что подобный прогноз с позиций обывательского здравого смысла должен гарантированно демотивировать любого потенциального последователя непротивленческой тактики отказа от сотрудничества с государством. Однако Толстой демонстрирует весьма изобретательный и остроумный способ контраргументации, включающий доводы трех видов. К первому из них относится прямая апелляция мыслителя к житейскому опыту, который подсказывает: вполне «…может быть и то, что человек и не делающий ничего этого и напротив исполняющий требования властей, пострадает от других причин точно так же, а может быть и еще больше, чем тот, который откажется от повиновения» [14, с. 920]. Ко второму – принципиальный отказ Толстого