Гуманитарные ведомости. Выпуск 1(33). 2020 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 1 (33), июль 2020 г. 85 осуществления разумной воли самого бесконечного, т.е. божества. Индивидуальные свойства конкретного человека зависят от воли абсолютного Духа, воли Бога, посылающего его душу в мир [10, c. 120]; цели же этого послания обнаруживаются для нас по мере их осуществления, поэтому можно сказать, что «истинное существо человеческого духа раскрывается нам в истории» [10, c. 102]. Говоря о структуре человека, Чичерин, в полном согласии с библейским учением (1 Фес. 5, 23), признаёт три составляющих его существа – тело, разум и душу. Тело представляет собой материальную сторону человека; разум, или дух, – сознательный элемент в нём, хранящий всё приобретённое за время жизни богатство его содержания, душа же представляет собой как бы посредствующее, соединяющее звено между духом и телом [10, c. 172]. Это понимание полностью соответствует ортодоксальному христианскому учению о человеке, поэтому можно согласиться с мнением Б. В. Емельянова о «традиционной религиозности» антропологии Чичерина [4, c. 65]. Логическим следствием признания Чичериным того, что разум, как «носящий в себе в индивидуальной форме абсолютное начало… составляет неистощимый источник определений, могущих простираться на бесконечное время» [10, c. 175], т. е. божественной природы разума, его онтологического единства с абсолютным, является его вечность и, соответственно, необходимость продолжения его существования после прекращения деятельности тела – иными словами, необходимость «бессмертия души». Тем не менее, Чичерин считает нужным привести также отдельные доказательства в защиту этого положения. Первое из доказательств – «онтологическое» – представляет собой доказательство бессмертия души «как простой сущности или субстанции, не подлежащей разрушению» [10, c. 153] и состоит в том, что сверхматериальная часть состава человека не может исчезнуть вместе с разрушением тела, поскольку, в отличие от тела, является единой простой сущностью, в чём нас с полной очевидностью удостоверяет внутренний опыт: «Обращаясь на себя, человек непосредственно сознаёт себя нераздельною единицею, заключающею в себе бесконечное разнообразие представлений, не как самостоятельные, вне друг друга пребывающие части, а как идеальные моменты, изменяющиеся во времени и все принадлежащие к единому существу» [10, c. 153]. Второе доказательство, «нравственное», является модификацией аналогичного доказательства у И. Канта. В нравственном законе, как абсолютном предписании, человек необходимо должен находить и своё личное удовлетворение, счастье – иначе это предписание противоречило бы его природе и, стало быть, не могло бы являться для него абсолютным законом. Но поскольку поведение в соответствии с нравственным законом в этой жизни не всегда приносит счастье, то мы должны предположить, что в таком случае это должно исполниться в жизни будущей. Иначе нарушается требование справедливости, и нравственный закон теряет свой безусловный характер [10, c. 177-178].