Гуманитарные ведомости. Выпуск 3 (35). 2020 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 3 (35), ноябрь 2020 г. 148 Язык и культура Принадлежность к нации предполагает наличие некоего общего «культурного кода», в котором зашифрована система ключевых понятий и ценностей, носителями которых выступают языковые единицы, семиотически нагруженные артефакты и произведения искусства. Рассмотрим те из них, которые связаны с понятием «столичный город». Фактически все подобные примеры были упомянуты нами выше, но сделаем шаг назад, чтобы рассмотреть их под иным углом. Мы уже упоминали, что достаточно часто в учебниках грамоты употреблялись слова «родина», «отечество», «наша страна». К середине XIX века (не без влияния европейского романтизма) в русском языке слово «родина», подобно немецкому Heimat (дом) обозначало как место рождения, так и страну в целом, абстрактное понятие воспринималось и «проживалось» сквозь призму эмоциональной связи с «малой родиной» [5, с. 169]. Авторами букварей и азбук была осуществлена еще и визуальная «привязка» этих понятий к месту: изображения Москвы соседствовали с текстами об Отечестве, дополняли их, создавали опору для чувства общности и сопричастности. Причем Москва здесь была репрезентирована не столько как конкретный город, с его реальным экономическим и социокультурным пространством, сколько действительно символ, устойчивый паттерн: Москва = Россия. Визуально символ оказывался еще более узким: если в текстах речь могла идти о разных характеристиках Москвы как столичного города, то на изображениях всегда присутствовал только Кремль – ничего больше. Нам не попалось ни одной (!) иллюстрации какого бы то ни было другого московского городского ландшафта. Зато листая буквари и азбуки, фактически мы совершили экскурсию вокруг Кремля, он последовательно открывался нам с разных точек: перейдя реку по Каменному мосту, мы смотрели на него с Софийской набережной, затем с моста Москворецкого, перебирались на другую сторону и через Зарядье выходили на Красную площадь. Конечно, панорама впечатлила, но предельная избирательность авторов учебников оказалась неожиданностью для нас. Среди причин такого положения дел можно подозревать ограниченность визуальных ресурсов у издателей дешевой учебной литературы, но это не отменяет жестких стереотипов восприятия – и наличествующих у авторов / составителей пособий, и формируемых ими у детей. После Октябрьской революции ракурсы изображения Кремля в учебниках изменились: с куполов и колокольни Ивана Великого взгляд постепенно смещался на башни и стены, а затем и мавзолей Ленина, но, тем не менее, попыток сделать шаг в сторону не было предпринято, читатель по- прежнему «ходил» вокруг Кремля. Маркирование и описание обеих русских столиц через стихотворные тексты А. С. Пушкина, предпринятое в учебнике Евгении Соловьевой также очень интересно. Отметим, что в языковом и семантическом отношении эти фрагменты достаточно сложны для детей, учащихся в начальной школе. Устаревшие слова, непривычные грамматические обороты, метафоры,