Гуманитарные ведомости. Выпуск 3 (35). 2020 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 3 (35), ноябрь 2020 г. 35 embodied in bodily and objective practices adopted from adults, shape the child's attitudes. They enable a child to acquire an experience of reality that is consistent with the experience of other people who make up a given social community, of which he becomes a member, as soon as the adult attitude towards reality becomes his own. Keywords: "naive realism", practical sense of reality, social construct, socialization, habitus, paradigm of reality, child, adult, trust in reality. DOI 10.22405/2304-4772-2020-1-3-34-45 «Очнись! В каком мире ты живешь?!», «Будь реалистом!» – эти и им подобные призывы нередко можно услышать в повседневной коммуникации: они призваны привести замечтавшегося собеседника в чувство, вернув его «с небес на землю». При этом по умолчанию предполагается, что реальность, к которой его призывают вернуться – едина для всех (как законы природы): в ней протекает вся наша жизнь, ее исследуют ученые, воспевают поэты и художники – она образует основу нашего повседневного существования, непрерывность, надежность и постоянство которого гарантируется неизменностью закономерностей природных процессов. Однако это представление, которое настолько распространено и бессознательно, что кажется чуть ли не антропологической константой (независимой от пола, возраста, нации и расы) – является довольно поздним социальным приобретением, которое вместе с соответствующими установками мышления и моделями поведения входит в число неотъемлемых атрибутов человека, достигшего статуса взрослости и признанного обществом социально зрелым. Дети, чей процесс социализации («окультурирования») только начинается, воспринимают реальность иначе. Так, до определенного возраста они не знают, что вещи и мир в целом (да и их собственное тело) обладают независимым (от восприятия) существованием, то есть никуда не исчезают, продолжают быть даже тогда, когда пропадают из поля зрения. Почему, например, они плачут, когда родители выходят из комнаты или у них забирают и уносят игрушку? Дело не в боязни остаться одному и не в инстинкте собственничества. Дело в установке, которую можно описать одновременно и как «забота» (в хайдеггеровском смысле: усилие внимания, необходимое для того, чтобы мир вокруг тебя был, продолжал быть) и как «недоверие к миру» (негарантированности, необеспеченности мира собственным существованием). Когда мама выходит из комнаты или уносят игрушку, у ребенка невольно возникает ощущение, что больше ни ту, ни другую он никогда не увидит (не случайно, когда родители задерживаются на работе и опаздывают забрать его вовремя из детского сада, первая мысль, которая возникает у ребенка во время тревожного ожидания: что-то случилось, родители умерли, погибли и больше никогда не придут). Дело не в детской впечатлительности. Дело в ином, отличном от взрослого, восприятии реальности. Взрослый воспринимает существование окружающих его вещей, людей и мира в целом – как даровую данность, нечто само собой разумеющееся.