Гуманитарные ведомости. Выпуск 2 (38). 2021 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л.Н. Толстого № 2 (38), июль 2021 г 20 к универсализации своего понятийного инструментария, но, с другой, именно в ней «русский способ переживания» достигает предельно высокого уровня национального своеобразия. Показательны в этом плане слова В. О. Ключевского в заметке «Искусство и мораль» об априоризме «чувства нравственного», который характеризуется так: «Бесспорность этого чувства и его годность быть меркой других житейских мотивов» [4, с. 309]. Казалось бы, незначительный штрих, но на самом деле здесь представлена сущность «этикоцентризма» – той особенности русской философии и культуры, которую отмечали наиболее яркие ее представители и исследователи (в том числе, В. В. Зеньковский и Н. А. Бердяев). Это и есть тот тип национального мировоззрения, о котором говорит В. Н. Назаров, когда «вечное» становится «национальным», а национальное вечным. «Чувство нравственное» по В. О. Ключевскому, очевидно и бесспорно, оно не требует доказательств ни своего бытия, ни своей ценности, (что как раз и представляет особенность западноевропейской эпистемологии морали), исследовать его тоже нельзя: ему можно либо поражаться, либо возмущаться, либо, как это имеет место в большинстве случаев, избавляться от него. На другом языке «заглушать голос совести». Но эта бесспорность нравственного чувства в действительности есть огромная ценность, утрата которой ощущается сегодня с особенной силой. Очевидно, что в русской философии произошла существенная трансформация аристотелевского термина «этика», означающего просто «науку о морали» и ставшего каноническим для западной философии. Принцип аксиологической нейтральности, необходимый для объективности научного анализа, был перенесен и на этическую область. Тем самым, то, что в дальнейшем было названо экзистенциалистами как «личная вовлеченность» человека в «предмет» своего исследования, было потеряно в области, предполагавшей максимальную вовлеченность, вплоть до полного слияния. Отсюда отчужденный, отстраненный дискурс автора в третьем лице, такого «бессмертного» и бесчувственного субъекта, который не от своего лица, но от лица некоей «объективной истины» может вершить суд в важнейших вопросах человеческого бытия. В этом контексте важным, с нашей точки зрения является проработка этического инструментария русской философии, в результате чего, как мы полагаем, станет более очевидным различие понятий «этика» и «нравственная философия». Это поможет глубже определить сущность отечественной философской традиции по сравнению с западноевропейской. Ранее мы писали по этому поводу следующее: «”Нравственная философия” – это принципиальной иной способ рассмотрения человека, нежели тот, который принят в системе рациональной философии, в том числе и в этической теории. Достоевский и Ницше – первооткрыватели нравственной философии. Именно эти мыслители легитимировали совершено особый, неведомый и невероятный по сравнению с долгим рационалистическим дискурсом теоретической философии взгляд на человека и особую структуру речи и письма, которая