Гуманитарные ведомости. Выпуск 1(41). 2022 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 1 (41), март 2022 г 133 Фактически складывается картина «своих» антиутопистов, которые борются с «враждебными» утопистами, читай – сторонниками тоталитарной власти. Сходную «антиутопическую» позицию занимает Ю. Шрейдер в предисловии к книге «Глобальные проблемы и общечеловеческие ценности» (1990), противопоставляя утопию «устроительству», как идее для устойчивого развития на основании общечеловеческих ценностей [48, с. 24]. В работах И. Бестужева-Лады [6], Э. Я. Баталова [3], как и в предисловиях к сборникам «Утопия и антиутопия XX века» (Вяч. Шестакова [46], А. П. Шишкина [47] А. Дранова [23]) предлагаются скорее историко- литературоведческие очерки по теме утопий/антиутопий, но в то же время, каждый из авторов все равно оказывается не в полной мере нейтральным, и предлагает те или иные аргументы «за» или «против» утопии, что, как мы понимаем, одновременно подписывает «приговор» и официальным общественным ориентирам. Наверное, немногое, в чем сходятся авторы – это оценка утопического мышления как крайне неоднозначного, ведущего как к позитивным, так и к негативным (чаще – к негативным) последствиям. Отсюда – интерес к антиутопии и антиутопическому, публикации таких текстов. Эту же полемику вокруг статуса утопического довольно подробно описывают Л. Геллер и М. Нике: с переизданием классических антиутопий («Мы», «Чевенгур»; «1984», «О дивный новый мир») после 1987 г. растет количество текстов, посвященных «выходу из утопии», несмотря на сохраняющиеся ностальгические настроения [20, с. 241-242]. «Термин “утопия” становится синонимом “казарменного коммунизма”. В таком контексте возможна любая путаница, любые упущения и упрощения. Нельзя пренебречь и такой очевидностью, как упорная ностальгия по утопии, бесконечное разнообразие форм утопизма, питающее русскую культуру <…> Представить мир, и тем более Россию, без утопизма – значит создать еще одну утопию» [20, с. 241-242]. Нельзя не отметить, что активная публикация антиутопий, характерная для эпохи последнего советского десятилетия, и вообще интерес к ним – более чем тревожный признак (хотя невозможность их опубликовать – тем более), в том числе признак отказа от утопизма, или дискредитированности идей создания лучшего, нового в социокультурной среде. Не рискнем напрямую связать дальнейшие разочарования в реформах и «лучшем будущем» только с этими процессами, но отметим косвенную связь. Как мы понимаем, «утопия», от которой происходит «отказ» не может не считываться в подтексте как коммунистическая/официальная. В то же время, сами авторы волей-неволей предлагают новые утопические картины (даже, если они выстраиваются «от противного») – как, даже например, идея спонтанного общественного развития, наперекор приевшимся «плану», «пятилеткам» и т. п. [1; 2] В этом отношении интересны тексты, описывающие теоретические основания отказа от проектов/утопий – однако возникает, с другой стороны вопрос, насколько это общепринятые настроения в тот момент – или сугубо пессимизм данных групп и авторов: вспомним характерный для