Гуманитарные ведомости. Выпуск 1(41). 2022 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 1 (41), март 2022 г 48 форма предполагает свое потенциальное отличие от других внесмысловых форм. «В применении к реально-человеческому творчеству это есть переход сущности в уже не просто иное, но – специально – в человеческое сознание, т. е. это есть человеческое понимание. Тут тоже кроется целый клубок антиномий, распутать которые необходимо для отчетливого раскрытия данного понятия» [3, с. 52]. Интересно, что у Лосева в третьей антиномии понимания происходит процесс метасинтеза, то есть синтеза результатов первых двух синтезов. Данный синтез находит у него свое выражение в следующих словах: «Художественная форма есть становящееся (и, стало быть, ставшее), т.е. энергийно-подвижное тождество смысловой предметности и качественной фактичности или символическая структура» [3, с. 52]. Анализу антиномической сущности смысла у русского философа посвящены пять позиций. В заключение он приводит общий вывод из всех рассмотренных им антиномий формы. Данный вывод носит не абстрактный характер, а наполнен конкретным художественным содержанием. «Когда композитор писал свою пьесу, – подчеркивает А. Ф. Лосев, – он употреблял для этого разные промежутки времени. Он менялся, и создаваемая им пьеса нарождалась, изменялась и исправлялась, становилась. Но вот пьеса закончена, и отныне она отразила всю эту алогическую длительность становлений у композитора и в пьесе как некую единичность подвижного покоя самотождественного различия» [3, с. 70-71]. Необходимо отметить, что Лосев нигде не писал в своих произведениях об антиномичности таких категорий, как «логос» и «эйдос». Однако, на основании вышесказанного, можно утверждать, что в скрытом виде данная антиномичность все же раскрывается им в самом концептуальном понимании этих категорий. Все дело в том, что если эйдос мыслится в качестве самодостаточного бытия, то он тем самым строит некоторую границу, отделяющего его от логоса. По существу, данная граница является способом существования логоса. Все дело в том, что наличие такой границы приводит на практике к его специфическому самоутверждению. А, следовательно, и к последующему самоотрицанию его самого. Таким образом, собственное самоутверждение эйдоса представляет собой ничто иное как его собственное самоотрицание. Именно в этом и заключается антиномия «эйдоса» и «логоса». Итак, во-первых, антиномичность эйдоса и логоса заключается в том, что первый, в силу специфичности своего бытия, порождает второго. Во- вторых, на наш взгляд, данная антиномичность является выражением противоречия между такими категориями, как «термин» и «имя». Причем, термин в чисто гносеологическом смысле аналогичен логосу, в его понимании у Лосева. Термин не отражает самой сущности объекта обозначения. Он служит всего лишь в качестве чисто условного обозначения, то есть конвенции, а, следовательно, практически не применяется в процессе мышления. Причем, именно в силу такой своей специфичности, термины находят широкое применение в науке.