Гуманитарные ведомости. Выпуск 2(42). 2022 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л.Н. Толстого № 2 (42), июль 2022 г. 114 Единственно доступная подчиненным классам устная форма объявляется вто- ростепенной, низшей формой языка. Подчиненные классы оказываются в свое- образной языковой и культурной резервации. Исконное устное владение род- ным языком считается недостаточным. Действительным носителем языка от- ныне является тот, кто владеет его письменной формой (все остальные в срав- нении с ним оказываются косноязычными и не вполне компетентными в родном языке). Это хороший пример того, как специфическая компетенция высших классов (владение письменной, литературной формой языка) выдается за уни- версальную компетенцию, обладающую всеобщей значимостью (и действи- тельно обретает ее при активном содействии системы образования и средств массовой информации). Другое влияние доминирующей культуры проявляется в формировании и навязывании своих представлений о человеке и национальном характере. Так, и на Западе, и в России тип героя, сформированного русской литературой (ре- флектирующего над вечными вопросами, занятого поисками смысла своей судьбы и судьбы мира, мятущегося и снедаемого сомнениями) воспринимается как олицетворение образа русского человека вообще; воплощение его нацио- нального своеобразия (того, чем русский человек отличается от практичного американца, легкомысленного француза, педантичного немца, пылкого италь- янца и т.п.). На самом деле, то, что западное сознание (да и современное рос- сийское) расценивает как выражение сущности русского человека есть выра- жение не сути русского человека вообще, а того, каким он предстает в его дво- рянской/интеллигентской интерпретации (варианте). Все вышеописанные признаки – симптомы так называемой «интелли- гентской раздвоенности» вплоть до знаменитой «совестливости» русского чело- века – относятся только к одной его разновидности, а именно: дворянско- интеллигентской. И когда Ф. М. Достоевский дает свое описание русского че- ловека (приписывая ему совестливость и всемирную отзывчивость), он описы- вает именно его дворянский вариант, совершенно непонятный народному со- знанию (вспомним, например, реакцию крестьян на деятельность революцио- неров-народников). Для народного сознания характерна цельность – здоровая, чуждая всякой раздвоенности; «совестливости» здесь противопоставлена дру- гая установка, выражающая себя в поговорке «если грешишь, то не кайся»; всемирной отзывчивости – «своя рубашка ближе к телу»: внимание и забота о своем, о доме, прежде всего. В то время как у дворянина – и впоследствии ин- теллигента – эта всемирная отзывчивость нередко оборачивается бездомностью, неприкаянностью, бесприютностью, невозможностью найти себя, определиться со своим местом в мире. Показательна с этой точки зрения одна из так называемых народных пе- сен «Из-за острова на стрежень». Представим себе, что этот сюжет попал в руки дворян-литераторов – они из него сделали бы трагедию в духе Корнеля или Ра- сина о трагическом, неразрешимом противоречии и тяжелом выборе между личным счастьем и общественным долгом, сопровождающемся мучительными колебаниями. И подобная трактовка сюжета, и сам этот конфликт, и вся эта тер- минология были чужды народному сознанию.