Гуманитарные ведомости. Выпуск 2(42). 2022 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л.Н. Толстого № 2 (42), июль 2022 г. 14 принципом» [5, с. 93]. Обыденный практический разум имеет тот же принцип, что и практический разум ученого-теоретика, и хотя «не представляет себе» этого принципа в отвлеченно-общем виде, «но постоянно имеет в виду и употребляет как критерий в своих оценках» [5, с. 91]. Разум же, который производит оценки , суд и разбирательство, разум как судья , есть уже практический разум во втором аспекте, как способность определения предмета практического познания. Поскольку он есть практическая способность суждения, он, конечно, нуждается в понятиях, а потому также и в чистых практических понятиях. Практический же разум в первом аспекте, сила практического самоопределения к действию, есть, собственно, само воление как причинность, о котором практический разум во втором аспекте только «размышляет» и которое он категориально определяет. Поскольку всякое представление вообще основано, в кантовской теории знания, на предпосылке чистых понятий а priori, как функций синтеза многообразия, представление о законе не может составлять здесь исключения. Другое дело, что здесь, в практической области, только сам чистый принцип нравов, нравственный закон, а если уточнить еще более строго – только лежащая в его основании идея всеобщезакономерной свободной действенности, идея личности и свободы, не требует для своей объективной реальности наполнения многообразием эмпирической данности, опытом действительных поступков, – и потому одна только эта идея может претендовать на значение самобытной «категории практического разума», только что разум в данном аспекте при помощи этой «категории» не судит и не оценивает , но волит , т.е. желает и действует. Практический разум должен служить «для законодательства» [5, с. 99], но, если разум только формулирует принцип, которому должна следовать воля существа («дает» закон как определение понятия о воле), но существо этому принципу в действительности не следует , – такой разум не является в полном (первом) смысле практически-законодательным. Кант сплошь и рядом отделяет уровень практической рациональности в полном ее объеме от уровня сугубых нравственных рефлексий и медитаций. Одно дело – «сделать предписанием для себя» идею человечности как цели, и совсем другое дело – фактически «ей следовать» [5, с. 99]; одно дело – просто «размышлять» о задатках, которыми наделила человека благодетельная «природа», и другое дело – использовать эти задатки на деле, т.е. для сознательных и целенаправленных поступков [5, с. 65], наконец, одно дело – предписать воле «правило, которое бы ее определило» [5, с. 215], «искренне определить ценность действий» [5, с. 93] в порядке теоретической (если даже не философской и не научной) рефлексии, и другое дело – определиться этим правилом к действию. в) практическое познание и вопрос о категориях. Методическое и систематическое мышление о практических вопросах, этика или метафизика нравов, есть, по убеждению Канта, одна из двух материальных философских наук, изучающих «определенные предметы рассудка» [5, с. 43]. Свобода и ее закон выступают, стало быть, в этике как предмет рассудка . Этическая рефлексия необходимо есть частный случай рефлексии рассудка вообще . Это не означает, однако, что такое мышление о свободе и ее законе обречено превратить все проявления свободы в проявления