Гуманитарные ведомости. Выпуск 2(42). 2022 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л.Н. Толстого № 2 (42), июль 2022 г. 43 Среди малоазийских богов, почитаемых и греками, выделяется Кибела. Эта фригийская богиня, олицетворявшая мать-природу, почиталась как прародительница всего сущего, дарительница плодородия и владычица животных, лесов и гор. Одним из ее главных атрибутов была золотая колесница, запряженная львами. Весьма примечательно, что имя богини родственно славянскому *kobyla [Комм. 6]. Академик РАН О. Н. Трубачѐв отмечает, что это слово произошло не непосредственно от фригийского kubela , а, скорее всего, от фракийского *kabūlā . Фракийцы имели контакты с праславянами в придунайском регионе, а их язык, также индоевропейской группы, был родственен фригийскому. Именно у фракийцев сложилось апеллативное лексическое значение слова *kabūlā – „лошадь, кобыла‟, которое было перенято праславянами [22, с. 96-97]. Апеллятивация, переход собственного имени Кибела в имя нарицательное – *kabūlā, стала возможной в силу того, что Кибела почиталась как хозяйка коней. Следы ее культа, по всей видимости, содержатся в документах крито-микенской культуры. «Вероятно, не кто иной как фригийская богиня-мать Кибела носила обозначения po-li-ni-ja i-qe-ja „госпожа коней‟ в микенско-греческом пилосских текстов, иначе a-si-wi-ja „азийская (богиня)‟ [22, с. 97]. Фригийская Кибела, matar kubeleya , госпожа коней, на греческой почве приобрела новые черты. На нее были перенесен миф о Деметре, она отождествлялась с Афродитой и Артемидой 4, с. 252, 310], с титанидой Реей, матерью олимпийских богов, и многогрудой анатолийской богиней, получившей известность как Артемида Эфесская. Очевидно, что и сама Кибела имела свой прообраз в более древней истории человечества – индоевропейскую Великую Мать, получившую множество воплощений в евразийских религиях. На неисчислимое количество ее ипостасей указывает фрагмент из «Метаморфоз» Апулея. Превращенный в осла непутевый юноша Луций обращается к Исиде с просьбой вернуть ему прежний облик, и та ответствует: «Вот я пред тобою, Луций, твоими тронутая мольбами, мать природы, госпожа всех стихий, изначальное порождение времен, высшее из божеств, владычица душ усопших, первая среди небожителей, единый образ всех богов и богинь, мановению которой подвластны небес лазурный свод, моря целительные дуновенья, преисподней плачевное безмолвие. Единую владычицу, чтит меня под многообразными видами, различными обрядами, под разными именами вся Вселенная. Там фригийцы, первенцы человечества, зовут меня Пессинунтской Матерью Богов, тут исконные обитатели Аттики [Комм.7] – Минервой Кекропической, здесь кипряне, морем омываемые, – Пафийской Венерой, критские стрелки – Дианой Диктиннской, трехъязычные сицилийцы – Стигийской Прозерпиной, элевсинцы – Церерой, древней Богиней, одни – Юноной, другие – Беллоной, те – Гекатой, эти – Рамнузией, а эфиопы, которых озаряют первые лучи восходящего солнца, арии и богатые древней ученостью египтяне почитают меня так, как должно, называя настоящим моим именем – царственной Изидой» (Apul. Met. XI 5) [1, с. 298-299]. Возможно, именно эта индоевропейская Великая Мать, – многоликая, но неописуемая, многоименная, но безымянная, – и послужила архетипическим прообразом Богини из поэмы «О природе». Пармениду, как его учителю