Гуманитарные ведомости. Вып. 3 (43) 2022 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 3 (43), ноябрь 2022 г 87 случаях ограничивает право индивидуальной природой человека, при этом игнорируется и не принимается во внимание жизнь в коллективистских сообществах, которые предопределённо выражаются как не демократические или авторитарные. Такой подход имеет следствием принятие правового сознания европейца, будто бы имеющего непосредственное превосходство в силу универсального признания права и обоснования его миссионерской цивилизующей функцией по отношению к варварским народам, которые управляются на основе «традиций, обычаев, лидерства», не соприкасаясь с тем, что напоминает разум, цивилизацию или этику. И хотя Р. Смит несколько лукавит, он вынужден признать расизм европейцев, считающих не цивилизованные народы «естественными рабами». Принятые утверждения о культуре и правовом сознании связаны с интерпретацией общезначимых смыслов права на жизнь общества и людей, с поправкой на то, что современное общество в силу социокультурной динамики становится обществом социальной неопределенности, социального риска и социальной турбулентности. Приводя ряд подобных суждений, мы в состоянии вынести оценку «нашей современности» как феномена поздней современности и эпохи, следующей за «модернити» [2], в которой право дифференцируется на системы частного права, свойственного переводу универсальных принципов на язык адаптированных интересов и восприятий групп влияний. Аналогично этому политика распадается на субполитики, выражающие систему взглядов и отношений со свойственным использованием ресурсов права конкретными группами; система частного права может квалифицироваться как субправо. Но для анализа целесообразно говорить о расставании с юридической традицией модернити (ранней современности), переходе к позиции отказа от права, как большого нарратива, и внесении в правовое сознание элементов релевантности . Тезис постмодернизма о девиантности индивида разрушает систему правовой культуры и правового сознания, как системы ценностей порядка и свободы, блага и личного интереса. То, что является диспропорциональностью в классической системе права, выработавшей уход от оппозиции и рациональности, в либерализме через утверждение разумности права остается неизменным «в шкатулке» либеральной мысли, в которой конституционализм права являете конкретным и всеобъемлющим. Но поскольку правовое сознание уже не связывается с политической добродетелью и ограничивается добродетелями корпоративных идеалов, конституционализм возводится в абстрактность, допускающую интерпретации правового сознания, противоречащие основам западной юридической традиции, постулату рациональности. Мы это видим, например, в условиях реальных уступок исламскому семейно-брачному праву, никак не согласуемому с концепцией не отчужденности прав, равенства полов и запрета на введение конфессионального императива. Вопрос состоит в следующем: если представление о правовом сознании как системы ценностей и установок, фиксирующих силу права на основании принципа разумности, восходящей к «человеческой природе», становятся не