Гуманитарные ведомости. Вып. 4 (44) 2022 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 4 (44), декабрь 2022 г. 65 пропаганды признается за всеми гражданами» (1936, Конституция СССР, Ст. 124) в современное российское сообщество, в котором социологи выявили «проправославный консенсус», когда, как ни парадоксально, людей, относящих себя к «православным» стало больше, чем тех, кто отнес себя к «верующим» [10, c. 35-52]. 2) Парадокс «бурсаков-атеистов» Такого рода оксюмороны и парадоксы, как отмечал Н. Луман, становятся техникой «для потрясения окостеневшей веры», образуя «временную форму, другая сторона которой образует открытое будущее, новую аранжировку и новое описание» [11, c. 205, 207]. Такое переосмысление религиозности появляются в отечественной литературе в XIX веке, когда, к примеру, Н. Г. Помяловский (1835-1863) в резонансной серии журнальных заметок (Очерки бурсы, 1862-1863), только в СССР впервые изданных без цензурных купюр, представил читающей публике феномен «бурсаков- атеистов», раскрывая этот образ на примере героя по прозвищу «Карась», который «в детстве был очень религиозный мальчик» [14, c. 151]. Далее он пишет, что «бурсацкая религиозность своеобычна», поскольку здесь «вы всегда встретите смесь дикого фанатизма с полною личною апатией к делу веры», при этом «в бурсацком фанатизме, как и во всяком фанатизме, нет капли, нет тени, намека нет на чувство всепрощающей, всепримиряющей, всесравнивающей христианской любви», подчеркнув, что «если препарировать бурсацкую религиозность, сбросить с нее покрывало, которым маскируется и декорируется сущность дела пред неспециалистом или недальновидным наблюдателем, распутать схоластические и диалектические тенета, мешающие анализировать факт смело и верно, то эта бурсацкая религиозность, знаете ли, чем окажется в большинстве случаев? – она окажется полным, абсолютным атеизмом – не сознательным атеизмом, а животным атеизмом необразованного человека, атеизмом кошки и собаки» [14, c. 153]. С чувством возмущения он пишет, что «религия, хотя и не проповедуется она в бурсе, как у поклонника Магомета, огнем и мечом, но проповедуется розгой, голодом, дерганьем из головы волос, забиением и заушением» и, тем самым, «бурсацкое начальство, поступая так, постепенно и незаметно, однако самым радикальным путем, направляет миросозерцание своих учеников к полному атеизму» [14, c. 154]. Помяловский различает три субкультуры бурсаков, первую из которых («идеалисты») он оценивает как «по натуре народ честный и славный, добрый народ, люди хорошие». Вторую составляют «бурсаки материалистической натуры» («также народ хороший»), для которых «наступает время брожения идей, возникают в душе столбовые вопросы, требующие категорических ответов, начинается ломка убеждений, эти люди, силою своей диалектики, при помощи наблюдений над жизнью и природой, рвут сеть противоречий и сомнений, охватывающих их душу, начинают читать писателей, например вроде Фейербаха, запрещенная книга которого в переводе на русский язык даже и посвящена бурсакам, после того они делаются глубокими атеистами и сознательно, добровольно, честно оставляют духовное звание, считая делом непорядочным – проповедовать то,