Гуманитарные ведомости. Вып. 4 (44) 2022 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 4 (44), декабрь 2022 г. 75 представления о морали определяли социальную философию А. Зиновьева, а не наоборот. По мнению А. А. Скворцова, «Логическая социология» имела этический подтекст, поскольку, описывая законы социума, подчеркивая его жесткость, обезличенность и функциональность, Зиновьев подчеркивает и важность нравственных ценностей и представлений о должном; таким образом, описание этики идет от противного – от того обездушенного, чем является социум – до независимо мыслящего индивида [5]. В этом смысле на передний план в нравственной философии Зиновьева выходит индивидуальная мораль. А. А. Гусейнов, лично знавший А. Зиновьева, проводит подробный этический анализ его «Учения о житии», подчеркивая особенную роль индивидуальной морали, морального выбора личности и ее ответственности за этот выбор: «Исходный пункт рассуждений Зиновьева в этой сфере – не какое-то теоретическое утверждение, аксиома, с которых всегда начинались все этические концепции, будь то Аристотеля, Канта и т. д., а реальный живой индивид, кто бы он ни был» [1]. А. А. Гусейнов называет вопрос соотношения социологии и этики у Зиновьева наиболее сложным и парадоксальным вопросом. Сама лексика Зиновьева (например, понятие «человейника») намекает на то, что законы общества безразличны, жестоки к индивиду и направлены на стирание его индивидуальности: «Зиновьев говорит, что у человека есть две возможности: либо окунуться в борьбу за жизненные блага по законам данного общества, либо уклониться от этой борьбы… Уклониться не в том смысле, чтобы замкнуться в какой – то искусственной среде, уйти в частную жизнь и т.д., а уклониться, оставаясь в трясине жизни, но руководствуясь своими собственными ценностными представлениями. То есть идея такова, что само уклонение или, если хотите, способ уклонения, противостояния этим законам социальности и становится содержанием нравственной, достойной жизни» [1]. Стать самому себе государством и самому себе Богом – идеи, которые, с первого взгляда напоминают либо анархизм, либо люциферианство. Однако они напрямую относятся к вопросу о соотношении этики и социологии. Идея о том, чтобы стать Богом – намного нравственнее, чем может представиться на первый взгляд. А. А. Гусейнов соотносит эту идею с нравственной категорией страдания: «Герой есть Бог в силу бесконечного одиночества и абсолютной безнадежности. Страдания человека, – говорит он, можно облегчить надеждой, верой в Бога. А кто может облегчить страдания самого Бога? Вот ему уж не на что надеяться. От сюда делается вывод: быть Богом – значит идти на Голгофу. Логика Зиновьева такова: даже если Бога нет, – точка зрения, на которую толкает нас современная наука, – то это еще не основание для того, чтобы отказываться от самой идеи Бога. А как ее сохранить, если нет Бога? От идеи не хочется отказываться. Как ее сохранить? Очень просто. Надо самому решиться стать им. Быть Богом – не удача и менее всего награда. Это скорее страдания. Богом личность не кончается. С нее она начинается. Быть Богом – значит разработать свою собственную религию, собственную программу жизни» [1].