Гуманитарные ведомости. Вып. 1 (45) 2023 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 1 (45), апрель 2023 г 10 Оппонент утверждает, что в мире обнаруживается безусловно морально нецелесообразное, а именно – моральное зло , как привычное «несоблюдение чистых законов нашего разума» [3, c. 142]. Человек, сотворенный как наиболее совершенное из разумных существ, населяющих Землю, не соблюдает установленного Богом нравственного закона, то и дело предпочитая мотиву из закона мотивы из собственных субъективных целей; более того, это несоблюдение кажется заложенным в самой его природе как конечного разумного существа. И вот «автор теодицеи» выдвигает против этого утверждения три своих контраргумента: а) нарушение чистых законов разума представляется тому, кто принимает всерьез требования этого разума, абсолютной нецелесообразностью, в частности, преступление морального закона представляется моральным злом. Однако, говорит «автор теодицеи», в нарушении законов разума на самом деле вовсе нет абсолютного зла и абсурда, потому что сами законы разума суть только принципы человеческого целеполагания и каноны человеческой мудрости. У высшей, божественной мудрости существенно иные цели, а потому и существенно иные принципы оценки (Лейбниц, например, хотя и признавал чрезмерно радикальным мнение, будто «то, что мы называем справедливостью , есть ничто в отношении к Богу» [8, c. 99], настаивал все же, что по своей благости и всемогуществу Бог бесконечно выше самого благого человека [там же]. Эти принципы неизвестны нашему разуму, поэтому то, что мы, руководствуясь человеческими целями и человеческой практической мудростью, полагаем совершенно нецелесообразным, т.е. злым и несправедливым, в свете неисповедимой для человека высшей премудрости может оказаться «наиболее подобающим средством … для нашего особого блага» [3, c. 142] и вообще наилучшим в мире. «Что касается несчастий, которые постигают хороших людей, то можно сказать с уверенностью, что в конечном счете посредством их достигается еще большее благо… бедствия, тягостные временно, в конечном счете благодетельны, поскольку они суть кратчайшие пути к совершенству» [6, c. 289]. Ошибка оппонента, с точки зрения такого аргумента, заключается, собственно говоря, в том, что он принимает свои собственные (человеческие) критерии оценки за абсолютные и божественные критерии оценки, закон своего разума за закон разума Божества. Лейбниц утверждал, что истинный ответ на «жалобы» философствующего оппонента теизма «заключается в том, что нельзя измерить все величие царства небесного по нашей способности познания» [7, c. 477], и что, «если бы мы могли в достаточной мере понять порядок универсума, то мы нашли бы, что он превосходит все пожелания наимудрейших и что нельзя сделать его еще лучше, чем он есть» [5, c. 429]. Этого рода (абсолютистский) аргумент в видах теодицеи, как ответ на утверждение действительности морального зла в мире, как говорит Кант, «вызывает досаду» всякого человека, наделенного нравственной чувствительностью, гораздо больше, чем само это утверждение, и не требует никаких возражений [3, с. 142]. Почему же? Потому, что, при всем своем формальном благочестии, т.е. при всем внешнем сходстве пафоса такой