Гуманитарные ведомости. Вып. 1 (45) 2023 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 1 (45), апрель 2023 г 13 допустить моральное зло сотворенных вещей» [8, c. 237]. Так опыт оправдания Бога оборачивается натуралистической нейтрализацией зла : «Бог допустил зло, следовательно, он сотворил благо» [8, c. 98]. Человек, для такого рода апологии божественной мудрости, есть существо безысходно гетерономное , оно подлежит и склонно подчиняться «иному закону». Если поэтому аргументация первого рода (абсолютистская) клонится к отрицанию безусловной моральности как таковой, аргументация второго рода (антропологическая) – к отрицанию проблемы морального зла как таковой, то аргументация третьего рода (от невменяемости) закономерно же склоняется и склоняет к отрицанию необходимого отношения между безусловным законом моральности и нравственным долгом стремиться к осуществлению высшего блага : в понятии допускаемого морального зла это необходимое отношение упраздняется, пусть даже «только» для самого верховного морального законодателя; Бог, как законодатель и управитель морального мира, представляется субъектом, по некоторым высшим и потому неотменимым соображениям терпимым (не к физическим страданиям или неприятностям, но) к моральному злу в мире. Бог в такой картине морального мира оказывается парадоксальным образом формально терпимым к тому самому, что согласно Его же содержательному моральному законодательству подобной терпимости никак не допускает, и по отношению к чему, следовательно, верные ученики Божии могут быть только безусловно и ревностно нетерпимыми. Урок натуралистической в основе (пусть и этической по внешней форме) теодицеи состоит для самого Канта именно в том, чтобы признать и цельно утверждать в этике и философии религии происхождение морального добра и зла из свободы , а потому возможность вменения доброго деяния и злодеяния (и соответственно, морального падения и восстановления) самому человеку, как разумному субъекту свободы. В этом аспекте кантовские рассуждения отчасти опираются на рефлексии самого Лейбница. «Воля вообще стремится к добру; она должна стремиться к свойственному нам совершенству, верховное же совершенство пребывает в Боге» [8, c. 151]. Совершенство, по убеждению Лейбница, положительно, однако он признает степени совершенства и соответственно блага; предпочтение меньших благ большим приводит к ограничению возможного для нас совершенства. Это уже открывало бы возможность возводить происхождение зла в мире к акту человеческой воли, если бы этому не противоречил господствующий в метафизике Лейбница рационалистический детерминизм: «Несправедливо говорить о свободе там, где исключается возможность противоположного» [13, c. 18]. Созданиям, по Лейбницу, дарованы Богом воля, разум и «способность всегда хорошо пользоваться свободной волей»; им недостает только «средств возбудить в себе надлежащую волю» [8, c. 205]. Бог желает всем людям спасения, и спас бы всех людей, «если бы сами люди не препятствовали этому» [8, c. 220]. На волю человека воздействуют смутные идеи чувственности, порождающие страсти и нарушающие «суждение практического разума» [8, c. 337-338]; подверженная страстям, воля проявляет себя в злых поступках [8, c. 231], так что «свободная