Гуманитарные ведомости. Вып. 2 (46) 2023 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 2 (46), июль 2023 г. 14 каких-либо внутренних сдержек. Именно с этим связана ограниченная эффективность стыда как средства достижения согласия. Вместе с тем, Б. Спиноза, прямо и косвенно критикующий стыд, считает необходимым ввести в текст «Этики» рассуждение, частично реабилитирующее этот аффект. Тот, кто стыдится, в отличие от человека бесстыдного, имеет «желание жить честно». Его неудовольствие является хорошим в том же смысле, что и физическая боль, если она «показывает, что поврежденная часть еще не загнила» (прямой параллелью сравнения стыдливого и бесстыдного человека является сравнение человека сострадательного и бесчеловечного) [13, с. 434]. Дополнительные штрихи в частичную апологию стыда Б. Спинозой вносит предпринятая им условная и ограниченная защита раскаяния и страха, ведущаяся на социально-этической основе, то есть апеллирующая к «общей пользе». Ее отправными посылками служат два утверждения. Первое – тезис о необходимости упорядоченной и кооперативной общественной среды для достижения человеком совершенства. Второе – тезис о том, что «люди редко живут по руководству разума». Если среди пренебрегающих руководством разума («бессильных духом») людей возобладает самомнение, то их будет невозможно «связать друг с другом». Они будут представлять собой страшную «чернь (толпу)». Однако есть аффекты, противостоящие этому исходу и потому «приносящие больше пользы, чем вреда». Это приниженность, раскаяние, надежда и страх. О них Б. Спиноза пишет, что «если уж приходится грешить, то лучше грешить в эту сторону» [13, с. 431]. Стыд отсутствует в этом перечислении, однако описывая положение «объятых самомнением» «бессильных людей», которых невозможно связать друг с другом, Б. Спиноза упоминает не только то, что они не боятся, но и то, что они «не знают стыда» [13, с. 431]. Соответственно, человек способный к переживанию стыда так же, как и человек способный к раскаянию и страху способствует сохранению общественной среды, которая благоприятна для жизни добродетельных и стремящихся к добродетели людей, и даже более того – сам имеет больше шансов «сделаться свободным и наслаждаться жизнью блаженных» [13, с. 431]. Заключение Итак, мы видим, что представления о стыде Р. Декарта и Б. Спинозы соответствуют социализированному его пониманию и сформировались в русле традиции, ведущей от Аристотеля к Фоме Аквинскому. Приверженность обоих новоевропейских мыслителей к этой традиции является гораздо более полной, но при этом менее рефлексивной, чем, к примеру, у Фомы Аквинского (см.: [8]). В их текстах нет критики современных им или более ранних попыток рассматривать стыд как сугубо внутренний феномен, не зависящий на уровне дефиниции от оценок других людей. Используя понятия Х. Доусон, считая стыдом только «репутационный стыд», они не пытались показать, что «стыд- вина», присутствующий у других авторов, в действительности не имеет отношения к стыду. Кроме того, в отличие от Фомы Аквинского и некоторых других уже постсредневековых авторов, Р. Декарт и Б. Спиноза никак не задействовали потенциал августиновской концепции стыда, предполагающей