Гуманитарные ведомости. Вып. 2 (46) 2023 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 2 (46), июль 2023 г. 81 что соединение власти над людьми с преобразованием природы придает цивилизации Нового времени насильственный характер. В гетевском мифе творения власть и деятельность отданы Люциферу, но они просветляются и ограничиваются божеством, точнее божественной традицией. Поэтому оба феномена человеческого бытия неизбежно несут в себе демонические черты, демонический огонь, который может развиться в страшный пожар» [2, с. 621]. Образ Фауста в трагедии Сконцентрируем внимание на самой книге Гѐте. Учитывая вышесказанное, одной из центральных сцен самой трагедии мы считаем сцену в кабинете Фауста, где он пытается перевести Библию на немецкий язык. Фауста не устраивает первый стих Евангелия от Иоанна: «В начале было Слово». Он решает подобрать замену Слову: «Мысль всему начало», потом, подумав, «Не сила ли – начало всех начал?», однако Фауста устраивает лишь окончательный вариант «В начале было Дело» [7, с. 66]. Неудовлетворѐнность Фауста Словом выявляет тот ментальный сдвиг, который переживала европейская культура того времени, терявшая связь с Логосом, и ищущая деятельности и власти. В этой сцене чувствуется идейное влияние протестантской этики, сделавшей труд одним из главных средств спасения души. Прослеживается переосмысление и трансформация самого христианства. Слово заменяется Делом. Таким образом, мы видим, как в интерпретации Гѐте утверждение Дела становится основой фаустовского жизненного принципа. Постараемся рассмотреть некоторые особенности трагедии. Поэт начинает трагедию с двух прологов. В первом прологе «Театральное вступление» он излагает свои творческие принципы и намечает эстетическую программу. В этом прологе сталкиваются три точки зрения на предназначение искусства и его сущность. Второй «Пролог на небе» любопытен тем, что именно в нѐм Гѐте обращается к фаустовскому мифу и соотносит еѐ с историей ветхозаветного Иова. Мы видим картину, в которой человеческая душа является ареной противостояния Бога и дьявола. Бог вступает с дьяволом в спор о человеческой природе. Господь верит, что Фауст преодолеет все искушения и отстоит высокое звание человека. В акте I Фауст пребывает в глубоком экзистенциальном кризисе и переживает разочарование в современной ему академической науке. Фауст находится на грани самоубийства, от которого его уберегает звон пасхальных колоколов. Тема экзистенционального кризиса, тоски в таком виде у Гѐте появляется впервые. Гѐтевский Фауст мучим скукой. Так Мефистофель говорит о Фаусте: Ни пить, ни есть не хочет по-земному; Как сумасшедший, он рассудком слаб, Что чувствует и сам среди сомнений; Всегда в свои мечтанья погружѐн, То с неба лучших звѐзд желает он, То на земле – всех высших наслаждений, И в нѐм ничто – ни близкое, ни даль –