Гуманитарные ведомости. Вып. 2 (46) 2023 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 2 (46), июль 2023 г. 83 Примечательно, что скука становится одной из центральных тем для европейской литературы XIX века. Скука словно является своеобразным симптомом духовного нездоровья, поразившего европейскую культуру того времени [3, с. 150-164]. Так, например, известнейшего из романтиков Европы Джорджа Гордона Байрона преследует тоска, о чем мы можем узнать из его дневников, а герои его произведений рискуют жизнью только для того, чтобы избавиться от скуки. Немецкий натурфилософ и поэт мистического толка Новалис (1772-1801), современник Гѐте, дал образную дефиницию: «Скука – это Голод» [15, с. 155]. Другой романтик Эрнест Гофман (1776–1822), также томится скукой и в бессонные ночи сочиняет демонические «Ночные рассказы» (1817). Хандра также не даѐт покоя последнему французскому романтику Шарлю Бодлеру (1821-1867). Таким образом, Фауст у Гѐте также поражен хандрой и скукой, что стало симптомом европейской культуры второй половины XIX века. Вместе с тем Фауст, алчущий полноты жизни и верящий, что Мефистофель бессилен удовлетворить его желания, в отчаянии утверждает: «Когда ж придет последнее мгновенье – Мне до того, что будет, дела нет» и продолжает «что будет там – о том мне нет заботы» [7, с. 85]. Фауст не видит ничего опасного, а тем более гибельного в общении с нечистой силой. Тут заявляет о себе то, как научный тип мировоззрения, сформированный Новым временем, притупляет чувство духовной опасности, и самоуверенный ученый с лѐгкостью принимает услуги дьявола. Позднее Фауст так формулирует свое желание: «Когда на ложе сна, в довольстве и покое, Я упаду, тогда настал мой час [Там же, с. 87]. Далее описывается сделка Мефистофеля с Фаустом: Когда воскликну я: "Мгновенье, Прекрасно ты, продлись, постой!" – Тогда готовь мне цепь плененья, Земля разверзнись подо мной! Твою неволю разрешая, Пусть смерти зов услышу я – И станет стрелка часовая, И время минет для меня! (пер. Н. Холодковского) Акт II завершает первую часть «Фауста» трагедией Гретхен. В этом акте Фауст предстаѐт как гедонист, находящийся в конфликте с духовностью. Во второй части фаустовский образ становится шире. Путь Фауста проходит через государственные дела, проблемы культуры и искусства, завоевание и подчинение природы. Гѐте сопрягает миф о Фаусте с социальной жизнью во всей еѐ полноте. Вторая часть полна аллегорий, символических персонажей, а время и пространство довольно условны. Действие переносится в широкий внешний мир. Вот как сам Гѐте характеризует вторую часть Фауста: «...Почти вся первая часть субъективна. Она написана человеком, более подвластным своим страстям, более скованным ими, и этот полумрак, надо думать, как раз и пришелся людям по сердцу. Тогда как во второй части