Гуманитарные ведомости. Вып. 2 (46) 2023 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 2 (46), июль 2023 г. 85 Сопротивляясь, эти люди Мрачат постройки торжество. Они упрямы до того, Что плюну я на правосудье (пер. Б. Пастернака) [8, с. 412]. В этом фрагменте у Гѐте мы наблюдаем важный этический момент: во имя прекрасного замысла на практике Фауст действует словно тиран, преступая закон. Беспокойный ученый приказывает Мефистофелю насильно переселить Филемона и Бавкиду и такое насилие оборачивается для них гибелью в огне пожара. Разрушение личного счастья и трагическая смерть Филемона и Бавкиды в огне ставит вопрос о нравственной ценности «прогрессивных» устремлений Фауста и о неоднозначном отношении самого Гѐте к просвещенческому оптимизму и прогрессу цивилизации. Акт V повествует о завершении жизненного пути главного героя. Уже ослепший старик-Фауст слышит стук лопат и произносит свои последние слова: «Я высший миг теперь вкушаю свой» и по условиям договора падает замертво [7, с. 592]. Произнося эти слова, Фауст не видит, что это лемуры Мефистофеля роют ему могилу. Он представлял прекрасный ландшафт и преображенную человеческим трудом природу – землю, подобную рукотворному Раю. В конце концов за Фауста перед Богоматерью вступается душа Гретхен, и Фауст избегает ада, а Мефистофель так и не получает его душу. Так был завершен шестидесятилетний труд, отразивший в себе всю сложную творческую эволюцию поэта. Заключение Отвечая на вопрос, какую роль трагедия Гѐте играет в процессе трансформации фаустовского мифа, сформулируем несколько выводов . В трактовке Гѐте Бог спасает душу Фауста, несмотря на совершѐнные им прегрешения. В этом отношении фаустовский миф наследует свойство, определенное ещѐ Лессингом, который переосмыслил миф о Фаусте в русле идей Просвещения. Напомним, что Лессинг первым оправдывает дерзновенного Фауста за его стремление к знанию. Договор между Мефистофелем и Фаустом отличается от предыдущих вариантов мифа. В интерпретации Гѐте не Фауст инициирует сделку. Фауст у Гѐте не ищет удовольствий или магического знания. Он мучим тоской и переживает экзистенциальный кризис, поэтому предлагает Мефистофелю необычное условие: когда он испытает полное удовлетворение, лишь тогда дьявол может забрать его душу. Бог вступает с дьяволом в спор о человеческой природе, и в этом споре душа Фауста является ареной противостояния. Гѐте использует интригу подобную той, что имеется в ветхозаветной Книге Иова. Бог против дьявола, арена их противостояния – человеческая душа. Смысловой акцент переносится на внутренний мир человека, что делает миф о Фаусте практически неисчерпаемым и общечеловеческим.