Гуманитарные ведомости. Вып. 3 (47) 2023 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 3 (47), октябрь 2023 г 104 оправдать идею «положительного» добра, упраздняющую моралистическую противоположность добра и зла» [11, с. 482]. Тем самым, объясняется словообразование Н. Ф. Федорова: «супраморализм» как противопоставление морализму Толстого и Соловьева. Кроме этого, важно, что исследователь находит созвучия критерия «положительного» добра Н. Ф. Федорова с идеями «сверхдобра» Н. А. Бердяева, «еще не бывшего добра» Л. Шестова и «всеединого добра» Л. П. Карсавина, которое «заключается во всеединстве «воскрешенной жизни», искореняющий зло смерти как причину различения добра и зла». Тем самым, показано глубокая интегрированность учения Н. Ф. Федорова в традиции этикоцентризма русской философии. При этом В. Н. Назаров делает неожиданное, но весьма интересное заключение: «Но, пожалуй, ближе всего к Федорову в этическом плане подошел А. Швейцер, давший частично «положительное» определение добра («добро есть то, что служит сохранению и развитию жизни». В этом смысле этику благоговения перед жизнью можно считать частным случаем «этики воскрешения жизни» [11, с. 483]. Мы полагаем, что этот важный аспект требует отдельного исследования, поскольку он выводит учение Н. Ф. Федорова в широкий контекст современной мировой философии с явной приоритетностью его идей, высказанных еще в XIX в. В этом контексте необходимо отметь работу О. С. Пугачева и С. С. Горбунова, посвященную этике благоговения перед жизнью А. Швейцера, в которой отмечается, что «Идеи Швейцера созвучны настроениям русских философов – Вл. С. Соловьева, Ф. М. Достоевского, Н. Ф. Федорова, выступающих за деятельное преодоление смерти» [13, с. 81]. Интересна следующая мысль авторов, касающаяся как раз приоритетности идей русской философии: «Можно предположить, что если бы у Швейцера была возможность ближе познакомиться с работами русских религиозных философов – а он неплохо знал творчество Л. Н. Толстого, то идеи Ф. М. Достоевского, Соловьева, Н. Ф. Федорова и других показались бы ему радикальными в плане борьбы против последнего врага – смерти. В этом русская религиозная философия XIX – начала XX в. опережала европейское время» [13, с. 85]. Необходимо также отметить существующий критический дискурс в адрес трактовки Н. Ф. Федоровым христианства, в том числе, о соотнесенности супраморализма с православной догматикой и патристической сотериологией. В «Истории русской философии» Н. О. Лосский дал такое емкое понимание сущности философии Н. Ф. Федорова: «Называя задуманное им воскрешение имманентным, Федоров осуждал стремление к потустороннему, трансцендентальному бытию. Его идеалом было осуществление царствия божьего в этом мире» [9, с. 108]. Именно этот аспект и вызывает наибольшее непринятие со стороны русских православных философов. Так, в терминах «утопизма» характеризует учение Федорова А. Ф. Лосев. В своем фундаментальном труде «Владимир Соловьев и его время» он пишет следующее: «Этот утопизм Федорова был неимоверной вульгаризацией