Гуманитарные ведомости. Вып. 3 (47) 2023 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 3 (47), октябрь 2023 г 33 В известной степени Реймерс, конечно, прав. И этика анархизма, и этика либерализма так или иначе пытаются опереться на определенные универсальные принципы. Например, этика Кропоткина строится на универсально-эволюционных началах – первичных данных или условиях нравственности: 1) инстинкте общительности (взаимопомощи; 2) нравственном чувстве самоотверженности и 3) понятии равноправия (справедливости) [4, с. 171-173]. Современная этика либерализма также использует в своих рассуждениях аргументы морального универсализма, вытекающие из «либертарных ограничений» связанных, к примеру, с проявлениями агрессивного отстаивания индивидуальных свобод. Вполне универсальным выглядит также принцип самопринадлежности (self-ownership) индивида и вытекающая из него теория справедливости, основанная на неприкосновенности прав собственности [14]. Синтез Реализация универсально-автономной природы моральных норм возможна при условии их правового ограничения. И тот и другой способ моральной реализации неадекватны идее нравственности в том смысле, что каждый из них базируется только на одной из ее характеристик – универсальности или же автономии. Но кроме этих двух форм существует еще третья, которая стремится осуществить обе характеристики одновременно. Этой третьей формой и является право, синтезирующая универсальность и автономию моральной нормы путем их ограничения и определенности. Для доказательства этого Реймерс дает развернутую формулировку идеи синтеза на примере его статической и эволюционной схем. Статическая схема синтеза включает в себя два момента: 1) формальную определенность права и 2) формальную адекватность права. Суть формальной определенности права заключается в следующем. Поскольку в «деспотической морали» универсальность моральной нормы берется в абсолютной полноте, то ее требования растягиваются как бы «до самых пределов мира», т.е. распространяются на максимальное число субъектов поведения. В праве же как раз наоборот: всякая норма может применяться только в границах строго определенной группы живых существ, вне пределов которой возможна только мораль. Можно говорить о праве той или другойобщины живых существ, но нельзя говорить о праве всех вообщеодушевленныхтварей. Размеры области, внутри которой применимо то или другое право, могут меняться в зависимости от обстоятельств, но принцип от этого не меняется: сфера права всегда ограничена и если нравственная жизнь существ, стоящих внутри этой сферы, и выливается за ее пределы, то это происходит только в форме морали. Таким образом функция абсолютной универсальности моральной нормы заменяется в праве его строгой определенностью и ограниченностью.