Гуманитарные ведомости. Вып. 3 (47) 2023 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 3 (47), октябрь 2023 г 93 противоречие, а в искусстве - как единство). В применении к культурному развитию русского народа, принципы этой философии раскрыли свой потенциал: этот «природный закон», будучи универсальным, должен быть применим и к каждому конкретному народу, конечной целью которого должно быть достижение полного самосознания через осознание своей глубинной сущности, проявляющейся в национальной истории и искусстве. Такое прочтение приводило к полностью негативной переоценке (современной) российской истории, которая должна была идти по чужим рельсам, учитывая ее подражательный характер по отношению к европейской культуре, внешнюю форму которой она принимала, препятствуя тем самым имманентному развитию своего собственного принципа и приводя к ложной и, более того, подражательной культуре. Веневитинов один из первых, кто поставил вопрос о необходимости развития собственного, российского философского знания [4, с. 18]. Концепция органического и имманентного развития идеи ведет к исключению всех форм подражания внешнему содержанию в пользу все более глубокого освоения своих собственных составных принципов и характеристик. История народа рассматривается уже не как череда внешних фактов, а как реализация его внутренней идеи, вечное воплощение которой будет обеспечено творчеством национальных гениев. Сформулировав развитие русской истории и культуры на фоне трансцендентальной философии, мыслящей познающего субъекта в его развитии, т.е. в развертывании его самопознания, Веневитинов заложил основы концепции, которая станет фундаментом теоретизирования славянофилов в последующие годы. Углубить теоретические рамки, предложенные Веневитиновым, удалось еще одному из любомудров, Ивану Васильевичу Киреевскому. Для Киреевского, как и для Веневитинова, русское искусство, чтобы свободно развиваться, должно быть укоренено в философской почве. В своей статье «Обозрение русской словесности за 1829 год» он пишет: «Нам необходима философия: все развитие нашего ума требует ее. Ею одною живет и дышит наша поэзия… Но откуда она возьмется? И где ее искать? ... Наша философия должна развиться из нашей жизни, создаться из текущих вопросов, из господствующих интересов нашего народного и частного быта» [10, с. 27]. В 1830 году Киреевский отправился сначала в Берлин, где посетил лекции Гегеля и Шлейермахера, а затем в Мюнхен, где прослушал цикл лекций Шеллинга «Историко-критическое введение в философию мифологии». О том, насколько внимательно следили в России за развитием шеллинговской мысли, свидетельствует письмо Петра Киреевского, будущего известного исследователя славянского фольклора, брата Ивана, в котором интересуется реакцией в России на смену философского направления у Шеллинга. В этом вопросе проявляется беспокойство: как отреагирует русская интеллигенция на обличение Шеллингом односторонности той философии, на которой многие из них до сих пор выросли? Возможно, не будет лишним утверждать, что последующее разделение (начиная с 1940-х годов) русского культурного мира на славянофилов и западников можно проследить по противоположным реакциям на позитивный поворот Шеллинга: не только