Гуманитарные ведомости. Вып. 1 (49) 2024 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 1 (49), апрель 2024 г. 95 связи между человеком и миром главный герой, надевая маску, получает, как ему кажется, возможность строить параллельную жизнь. Ведь «человек узнает, что он из себя представляет, только посмотрев на себя глазами другого» [1, c. 425]. Что дает герою маска? Возможность взять дистанцию от мира. Маска становится границей, которая не подпускает мир к нему: «перемены, которые произойдут в моей душе, когда я закончу маску, будут очень похожи на все случаи, когда надевают личину, чтобы скрыться от людей» [1, c. 470]. В этой связи мы обратимся к более поздней попытке Ф. М. Достоевского концептуализировать «подпольного человека», а именно к главному герою «Записок из подполья». В отличии от Голядкина, который вынужден служить для того, чтобы иметь возможность материально обеспечивать собственную жизнь, герой «Записок…» получает небольшой капитал, который позволяет ему разорвать всякие социальные связи, спрятаться в подполье и «зубами на себя скрежетать» [4, c. 597]. Ежечасно и ежеминутно «подпольный человек» занимается тем, что ищет собственные основания, пытается воздействовать на самого себя и рассуждает о боли, как главной причине появления сознания. Он берет дистанцию от мира с целью не позволить другим доопределять себя и свое место в мире. Это, как справедливо заметила профессор Н. Н. Ростова в своем докладе «о неудачной попытке “развенчать” Достоевского и антропологии безумия», герой до Бога, который через элиминацию мира из собственной жизни, рушит все внешние основания, пытаясь расчистить место для внутренних. Он пытается перейти из горизонта разума, которого требует от человека общество, в горизонт сознания, где «свое собственное, вольное и свободное хотенье, свой собственный хотя бы самый дикий каприз, своя фантазия, раздраженная иногда хоть бы даже до сумасшествия, – вот это-то все и есть та самая, пропущенная, выгодная выгода, которая ни под какую классификацию не подходит и от которой все системы и теории постоянно разлетаются к черту» [4, с. 610]. Главный человек, от которого не может спрятаться герой «Записок из подполья», – это он сам. Эту мысль он выражает, отвечая на придуманные возражения ему со стороны читателя, говоря: «а вот посадил бы я вас на сорок лет безо всякого занятия, да и пришел бы к вам через сорок лет, в подполье наведаться, до чего вы дошли?» [4, c. 617]. Абэ также выразит эту мысль устами своего героя: «тебе никуда не убежать от самого себя – вот в чем ужас заточения. Мне тоже никуда не деться от самого себя, - как ни бейся, не вырвешься из этой тюрьмы» [1, c. 461]. Однако, если для героя «Записок из подполья» дистанция от мира может быть рассмотрена как пространство для учреждения собственных внутренних опор, то для героя Абэ она становится мучением, и он пишет в своей тетради, что завидует даже больному раком, потому что тот не так основательно отрезан от людей, как он сам. Маска становится символом раздвоения человека: она помогает ему являть миру одно лицо, сохраняя другое только для себя. Маска в данном случае видится нам метафорой, которая выражает двойственность человеческой природы. Именно такую, о которой впервые заговорил Достоевский устами своих «подпольных» героев.