Гуманитарные ведомости. Вып. 1 (49) 2024 г

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 1 (49), апрель 2024 г. 96 Заключение Таким образом, мы можем говорить о том, что двойственность, как фундаментальный антропологический принцип, концептуализированный Достоевским, нашел свое развитие в японской художественной литературе. Здесь идет речь не о субстанциальном дуализме, начавшемся с Платона, о котором так много говорили европейские мыслители, a о раздвоении самости. Двойственный человек Ф. М. Достоевского живет в разрыве между реальным и субъективным, что обеспечивается раздвоением внутри его сознания. У Мисимы двойственность также укореняется в сознании, точнее в той его избыточной части, которая способна к воображению. И благодаря этому реальность оказывается просто вытесненной. У Абэ человек начинает раздваиваться, получив в распоряжение маску, с момента появления которой он являет миру одно лицо, а сам видит другое. Двойственность становится попыткой человека преодолеть всюду ощущающуюся нехватку субъекта, о которой писал Ф. И. Гиренок, разрыв между субъектом и субъективностью. Мир становится чем-то, что разрывается на реальное и субъективное, и связи между этим нет. Человек, будучи сознающим, грезящим, а значит раздвоенным существом получает возможность творить собственный мир из грез и удерживать их силой собственной воли. Ведь только человек, принадлежа субъективности, создает мнимости, которые для него важнее реальности. Они не фактологичны, не опредмечены и не описывают законы природы, но именно они представляют из себя то, что мы привыкли называть смыслом жизни, например, добро, любовь, красоту и т. д. Именно это, на наш взгляд, пытался сказать нам о человеке Ф. М. Достоевский, и его идеи нашли свое осмысление в японской художественной литературе. Рассуждая о человеке, как о существе двойственном, мы позволяем ему ускользнуть от идентификаций, что поможет нам не получить «новое знание» о человеке, но сохранить его как тайну. Именно такой взгляд на человека, возможно, защитит его от крайностей, к которым неизбежно приводит уверенность в том, что существует ответ на вопрос о том, что такое человек. Мы настаиваем на недопустимости фрагментации человека и невозможности определить его в виде чего-то фиксируемого и самотождественного. Будучи воображающим существом, способным творить картину мира, человек детерминируется внутренним причинением и не подчиняется миру наличного. Такой взгляд на человека в текущей действительности становится возможностью защитить человека от угроз, которые несет в себе революционная трансформация в сфере поиска новых цифровых самоидентификаций. Литература 1. Абэ К. Чужое лицо // Женщина в песках. Лучшее : романы, повесть. М.: Иностранка ; Азбука-Аттикус, 2021. С. 403–605. 2. Гиренок Ф. И. Кризис субъекта // Литературная газета. 2015. 2 сент. (№ 34). С. 1.