Гуманитарные ведомости. Вып. 3(51) Т1 2024 г

36 Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 3 (51), октябрь 2024 г. idealism. As for philosophical personalities, it was their real personal contribution to culture and philosophy that mattered, not their significance and importance. Among them is G. W. Leibniz, whose idealistic dialectic does not fit into the canons of German classics, but influenced the formation of original Russian religious philosophy, starting from A. S. Khomyakov and ending with A. A. Kozlov and L. M. Lopatin. Using the example of the formation of A. S. Khomyakov's ideas with tht hermeneutics and contextual reading, the author shows the elusive incorporation of Leibniz's philosophy into Russian philosophy. Keywords: G. V. Leibniz, G. Hegel, A. S. Khomyakov, monadology, conciliarity, human metaphysics, freedom, will, necessity. DOI 10.22405/2304-4772-2024-1-3-35-51 Введение Сегодня мы столкнулись с нарастанием попыток в очередной раз превращения философии в служанку идеологии или выразительницу прагматических интересов безличных «акторов», действующих в стратегических пространствах или в суете повседневности. Обращение к философской классике и концептуализация профессиональных проблем – всегда останется самым «практичным вкладом» философов в актуальность нашей жизнедеятельности. Философское наследие Готфрида Вильгельма Лейбница (1646-1716) с трудом находило своё место в истории мировой философии. В. В. Соколов писал: «Прижизненные издания произведений Лейбница были немногочисленны. … Единичными были отдельные издания произведений Лейбница. Главное из них – «Теодицея». … Однако подавляющая часть того, что вышло из-под пера великого философа и ученого, так и осталась в рукописном наследии» [14, с. 571]. Основные произведения философа в Западной Европе научно были изданы в середине XIX века, когда стали, вероятно, и достоянием русских читателей, владевших языками. На рубеже XIX и XX веков вышли также немногочисленные переводы на русский язык, что вызвало всплеск исследований философии Лейбница [3; 4; 12; 13; 28; 37 и др.], а также возникновение феномена русского «неолейбницианства» в контексте русской религиозной философии, искавшей собственное проблемное и концептуальное поле. В советский историко-философский дискурс Лейбниц явно не вписался по причине очевидной религиозности его идеализма и определённой удалённости от марксистско-ленинских трактовок «классической немецкой философии» (о чём ниже). И лишь в 60 – 80-е годы прошлого века советские историки философии оживили исследовательский интерес к лейбницианству, хотя в основном в пространстве учебной (диатрибической) литературы [9; 15; 17; 18; 23; 26; 27; 36 и др.]. В 90-годы эти учебники частично были переизданы; предпринята попытка соотнесения идей и концептов философии Лейбница с русской философией в рамках юбилейной конференции к 350-летию со дня его рождения [1], но на том дело и закончилось. Из последних исследований можно назвать лишь публикации Н. А. Осьминской [19]. Мы, не претендуя на историко-философские лавры, постараемся наметить лишь некоторые перспективы освоения философии Лейбница в контексте русского