Гуманитарные ведомости. Вып. 3(51) Т1 2024 г

37 Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 3 (51), октябрь 2024 г. философского дискурса. 1. Сюжетная монадология в трактовках философии Лейбница Тема, заявленная нами в статье, распадется, как минимум, на множество проблемных метасюжетов, этаких герменевтических монад, которые следуют одна за другой и одна подле другой («мета» и подразумевает это «после» ) и могли бы стать смысловыми узлами в концептуализации будущих работ специалистов в истории философии (при их внимании к явным и неявным проблемам). Ведь стоит потянуть за смысловой узелок и «расклубляется» (концептуальное выражение А. С. Хомякова) целый веер сюжетов-монад: «Яков Бёме – Лейбниц», «Спиноза – Лейбниц», «Спиноза и Лейбниц в оценке Гегеля и Шеллинга», «Диалектика Лейбница», «Лейбниц и Гегель в истории русской философии», «Лейбниц в переводах русских философов», «Лейбниц и русское просвещение», «Лейбниц и философия славянофилов», «Лейбниц и русская религиозная философия», «Лейбниц и русский философский модерн» и т.д., и т.п. Заметим, что западные учёные могут позволить себе «расклубить» и самые малые по культурной значимости таланты и возможные выходы их идей и концептов в смысловые сюжеты мировой философии, придав им не только публичный лоск, но и внешне солидный научный и философский комментарий. А мы до сих пор перманентно пребываем то в состоянии националистической мании величия, то продуцируем русофобский комплекс неполноценности [29, с. 66], пробавляясь идейными и идеологическими крохами со столов западных философов. В этом плане особо отличаются культурологические экскурсы в историю мировой философии французских постмодернистов, и, прежде всего, тексты Жиля Делёза [5; 6; 7; 8 и др.], которые славятся именно такими вольными и парадоксальными трактовками истории философии в сравнительно-смысловом пространстве и времени, аналогичного предлагаемому нами, когда от Кьеркегора и Ницше через голову Аристотеля можно обращаться к Спинозе и вновь к Ницше, от Гегеля – к Лейбницу, потом отскакивать к Платону, откатываться к Декарту, чтобы вновь в «вечном возвращении» вернуться к Ницше, этому негативистскому суперэго постмодернизма. Следует отметить, что именно Лейбниц существенно повлиял на диалектику единичного и множественного постмодернистов с их пиитетом перед «сингулярностью», как рефлексией над эгоцентризмом западной культуры в стадии её разложения. Позволим и мы себе немного сравнительно-философских смысловых шалостей… 2. Философия Лейбница в силовом поле гегелевской спекуляции Мы не будем подробно останавливаться на гегелевских характеристиках философии Лейбница (часто очень тонких и содержательных), вписанных в его достаточно искусственную (хотя и искусную!) диалектическую схему. Поэтому «спекуляция» в нашем контексте – не только «теоретическое рассуждение», но и несёт прямую рыночную коннотацию, так как отражает гегелевские