Гуманитарные ведомости. Вып. 1(53) 2025 г

21 Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 1 (53), апрель 2025 г. «Критике» этот путь дедукции сознания закона из сознания свободы философ признает закрытым: в самом деле, Кант говорит здесь, что непосредственное сознание свободы для человека невозможно, и столь же мало возможно заключение о действительности свободы из опыта. Ни интеллектуальная интуиция, ни индукция из эмпирических фактов не может быть, следовательно, основанием для сознания безусловно-практической нормы: первое потому, что «первое понятие ее негативно» [1, c. 407], т.е. потому, что непосредственное сознание свободы есть лишь сознание независимости, или свободы от , а не сознание положительной способности; второе потому, что опыт делает возможным только познание закона взаимосвязи явлений, природного механизма, т.е. прямой противоположности свободы (там же). Самосознание свободы, недостижимо для человека, согласно Канту, ни как непосредственная положительная данность, ни как вывод из эмпирических фактов; при этом тезис о том, что при предположении свободы система моральных принципов выводима из него аналитически, сохраняет полную силу в области теории , хотя и «не годится для практики». Именно поэтому «предположение свободы», невозможное как исходный пункт, но возможное только как вывод, не имеет во второй «Критике» достоинства постулата разума , – несмотря на то, что без этого «предположения» критическая этика Канта оказалась бы беспочвенной доктриной морализирующих «мечтателей». Другое дело, что почву этой доктрине может и должен дать, по Канту, только практический разум. Сознание практического разума и его закона как мотива не просто освобождает человека, в контексте критической этики Канта, но само это сознание и есть , собственно, свобода. Итак, установлено, что познание практического не может начинаться со свободы [1, c. 407]. Следовательно, оно начинается с сознания безусловно- практического закона . Человек непосредственно сознает моральный закон, когда устанавливает для себя субъективные принципы воли (максимы); и сознание закона «прямо ведет к понятию свободы» (там же), поскольку разум указывает в нем объективное основание определения воли, независимое ото всех возможных условий чувственности. Сознание, безусловно-практического принципа воли, настаивает Кант, возможно таким же образом, как и сознание «чистых теоретических основоположений», поскольку мы обращаем внимание на необходимость этого принципа как практической нормы и на отвлечение в нем ото всех эмпирических условий (имеется в виду также: условий подлежащей морально-практическим оценкам деятельности) (там же). Поскольку это практический принцип, он имеет своим содержанием определение способности желания к совершению определенных действий или воздержанию от них; поэтому свою свободу и самостоятельность как объективную реальность человек сознает там, где в нем проявляется сознание способности совершить (или не совершать) действие не в силу склонности или прагматического предпочтения, а в силу практической необходимости