Гуманитарные ведомости. Вып. 1(53) 2025 г

43 Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 1 (53), апрель 2025 г. жизни, но и всю систему ценностей, которая может рассыпаться перед лицом безграничной высоты и пугающей пустоты. Т. Манн в романе «Волшебная гора» придаёт этим философским идеям и интуициям ещё больший размах, создавая многослойный художественный мир, в котором философские рассуждения сплетаются с экзистенциальным и историческим контекстом. В своём произведении он помещает героя, Ганса Касторпа, в атмосферу санатория в Давосе, умышленно удалённого от традиционных форм цивилизации. Это «горное убежище» представляет собой своеобразную «противоположность» обыденной реальности: здесь привыкшие к городу люди сталкиваются с иным ритмом времени, непривычной тишиной и своеобразной «пустотой» внешних событий. Вместе с тем географическая высота, на которой расположен санаторий, оказывается не просто пейзажной деталью, а подчеркивает отрыв от социальных и исторических процессов «большой земли». Герой обретает иллюзию приостановки мира, в котором заботы, конфликты и прогресс кажутся далеким шумом, не проникающим сквозь высокогорный воздух. Однако Т. Манн постепенно обнажает противоречие: чем глубже Касторп погружается в безвременье гор, тем сильнее «внешний» мир проявляет себя в новостях, слухах и личных переживаниях пациентов [5, c. 178]. Т. Манн усиливает эффект, показывая, что именно в таком пограничном состоянии – удалённости во времени и пространстве – человек начинает острее чувствовать конечность и ценность своего бытия. Иллюзия «отстранённости» обнаруживает вторую сторону: в горах, отделённых от политических и исторических штормов, оказываются сосредоточены все интеллектуальные и духовные конфликты эпохи. Горная среда, пожалуй, даже ускоряет и доводит до предела внутренние процессы, происходящие в сознании героев: здесь рождаются идеи, споры, страсти, которые готовят Касторпа к осмыслению мира. Но, с другой стороны, это идиллическое «безвременье» мановением руки превращается в хрупкую оболочку, готовую лопнуть, как только реальные события начинают «стучаться» в стены санатория. Символика «волшебной горы» в романе поглощает несколько традиционных мотивов, которые Т. Манн переосмысливает в духе модернистского кризиса. Во-первых, гора играет роль места инициации: Касторп и другие персонажи как бы заново осваивают своё мировоззрение, проходя сквозь испытания болезнью, скукой, любовными переживаниями и философскими столкновениями. Во-вторых, сама по себе горная изоляция напоминает «лабораторию», где различные мировоззрения – от гуманизма до агрессивного милитаризма, от эстетической утончённости до жёсткой аскезы, от научного рационализма до мистических инсинуаций – смешиваются, иногда рождая неожиданные синтезы или конфликты. В-третьих, метафора восхождения отсылает к идее, что человеку не суждено «подняться» над ограниченностью будней, если он не согласится взглянуть в глаза трагической природе жизни: только в диалоге с собственной уязвимостью и конечностью