Гуманитарные ведомости. Вып. 1(53) 2025 г

45 Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 1 (53), апрель 2025 г. рационализацию и исторические кризисы эпохи, человек всё так же нуждается в «сакральном подъёме», который соединяет его с глубиной (или высотой) собственного бытия. Примечательно и то, что, хотя герой переживает опыт на грани жизни и смерти, Т. Манн не преподносит это как трагедию без выхода: напротив, несостоявшаяся катастрофа оборачивается своеобразным «вторым рождением», когда Касторп, уже не веря в абсолютные рецепты счастья, сохраняет – или обретает заново – способность чувствовать, мыслить и воспринимать красоту в самых простых проявлениях действительности. Сквозь кризис просвечивает идея о том, что гора – это не конец пути, а его серьёзная проверка, дающая возможность проникнуться новым видением жизни, которое длится и после возвращения «вниз», в мир войны, политики и повседневного быта. Важный вопрос, который встаёт в связи с романом Манна, – как именно историческая реальность вторгается в изолированное горное пространство. Манн показывает, что внешние события начинают просачиваться в быт санатория через слухи, письма, газеты, а в итоге и через общее настроение пациентов, которые уже не могут игнорировать приближающийся хаос. Пафос великой идеи, ранее разделявшейся или оспаривавшейся в теоретических спорах, сменяется осознанием трагических последствий конкретных действий. Именно тогда раскрывается вся ограниченность «выпадения» из истории, ибо новостные сообщения, а за ними и непосредственная реальность боевых действий, дают понять, что «горное заточение» не способно защитить от ударов внешнего мира. Психология героев меняется по мере того, как реальная опасность становится всё более очевидной: некоторая романтизация самопознания и рефлексии «чистого духа» растворяется в страхе перед надвигающейся катастрофой. Чувства скорби, тревоги, гнева и разочарования переполняют тех, кто ещё недавно верил в целительную силу изоляции. Интересно, что именно в эти моменты горная тишина оборачивается своеобразным усилителем тревожного фона. Если прежде пациенты санатория могли погружаться в неспешные философские беседы, бродить по террасам и наслаждаться «пространством вне истории», то теперь они внезапно осознают, что за пределами их уединения разворачиваются события колоссального масштаба. Страх, разочарование и чувство уязвимости подтачивают романтическую веру в «целительную силу изоляции»: пациенты видят, что война и политические конфликты не спрашивают разрешения – они прорвутся даже через высокогорные барьеры. Идеи, которые ранее казались далёкими абстракциями, превращаются в фактор личной ответственности: если ещё вчера интеллектуалы санатория могли азартно спорить о судьбах Европы, то теперь они задаются вопросом, где та грань, за которой метафизические размышления перестают помогать перед лицом безжалостной действительности. Таким образом, мы видим, что историческое время «прорывает» замкнутость горной среды, раскрывая иллюзорность представления о